Журнал «Если» - «Если», 2003 № 12

Пришлось довольствоваться этим весьма неопределенным суждением. Но вытянуть из доктора что-то сверх того казалось немыслимым.

Джефф тащил электрический автомобильчик на буксире, прикрепленным к одному из лабораторных джипов, пока не оказался в километре к югу от того места, где обнаружили труп. Если Келлог прав и Лейзенби действительно ковылял на север, как показывало положение тела, значит, Джефф был в семистах метрах от эпицентра — того самого участка, где нечто неописуемое, необъяснимое и смертоносное поразило ученого.

Джефф отвязал автомобильчик. Первое, что сделал, проверил показания счетчика. Цифры были в тридцать раз выше тех, что только сегодня утром называл Уолл и Бронстид. Никакой опасности, но Джеффу все же стало не по себе.

Лассандра предупреждала: он может столкнуться с резкими изменениями уровня радиации.

— Большинство первоначальных источников радиоактивности, считающихся точечными, появляются по причине какого-либо незапланированного происшествия, вроде аварийного понижения уровня охладителей или выброса отработанных графитовых стержней. С годами ветер, дожди и сточные воды разносят источник по более обширной территории, но все же безусловно следует ожидать появления «горячих» зон.

Может, Джефф сейчас стоит рядом с одной из таких зон?

Он направил автомобильчик на север. Прибор, который Лассандра втиснула в пространство за сиденьем водителя, каждые тридцать секунд измерял дозу радиации и определял местоположение. Цифры мелькали на отдельном дисплее, вмонтированном в приборную панель. Кроме того, прибор регистрировал все данные, которые позже можно было анализировать в рамках Географической информационной системы, вроде той, которую Лассандра Кейн показывала Джеффу.

Джефф продолжал ползти на север, сохраняя минимальную скорость, исследуя землю в поисках любого предмета, сделанного руками человека. Но ничего не видел, а ведь растительность была такая скудная, что всякий объект размером с пивную банку наверняка привлек бы его внимание. Величина излучения стабильно падала. Через восемьсот метров она стала нулевой. Джефф остановился, желая убедиться в исправности прибора. Все оказалось в порядке. Он поехал дальше. Уровень радиации потихоньку повышался. Когда Джефф добрался до того места, где лежал труп, цифры оказались точно такими же, как сегодня утром: очевидно, прибор был в полном порядке.

Джефф обошел участок. По мере того как описываемые им круги расширялись, он все сильнее чувствовал волны жара, поднимавшиеся от почвы. На лбу выступили крупные капли пота.

Ничего. Совсем ничего необычного в пределах сорока метров от той отметки, где обнаружили труп. Лейзенби умер здесь, но причина его гибели находилась чуть дальше — возможно, в километре отсюда. А если предположить, что, падая, он повернулся и ковылял не с южного, а с какого-то иного вектора?

Джефф снова забрался в автомобиль и увеличил диапазон поисков, медленно захватывая все более обширные спирали. По-прежнему ничего. И никаких звуков, кроме жужжания электромотора и размеренных щелчков счетчика каждые тридцать секунд, означавших, что измерения проводятся и местонахождение отмечается.

Температура в автомобильчике росла, но Джефф упорно продолжал поиски, пока на первый план не вышел иной фактор. Он кружил и кружил, пока не отъехал на километр от того места, где лежал труп, проделав, таким образом, около двадцати километров и истощив электроэнергию до того, что машина двигалась черепашьим шагом. Придется вернуться к джипу или бросить машину здесь и возвращаться без нее.

Автомобильчик все же еще тянул, только-только. Последние двести метров до джипа он тащился с величавой скоростью две мили в час. Наклонившись, чтобы прикрепить буксир, Джефф пошатнулся и едва не упал. Голова кружилась от жары, усталости и голода. Мало того, полицейский успел выпить втрое больше кофе, чем разрешил врач. Недаром сердце трепыхалось и подпрыгивало, будто ягненок на весеннем лугу.

Совсем как в прежние времена. Пропущенные обеды, отрава из банок и сплошной холестерин.

Сев в джип, чтобы ехать обратно, он посмотрел на часы. Почти пять пятнадцать. В обычный день это означало конец службы. Он пришел бы домой, съел нехитрый ужин, выпил бы дозволенную капельку спиртного и провел тихий вечер у телевизора.

Джефф включил зажигание. Должно быть, с ним что-то неладно. Несмотря на усталость, напряжение и сознание того, что целых два часа потрачено зря и приходится возвращаться с пустыми руками, сержант был счастлив. Потому что радовался жизни неизмеримо больше, чем в любой обычный день.