Джонатан Летем - Пистолет с музыкой

- Старый доктор Тестафер, - ответила память. Это звучало как начало детской сказки. - Он живет на холме. Он был партнером доктора Стенханта, но ушел на пенсию. Джин и тоник со льдом.

- Он ведь ваш партнер, - сообщила она мне. - Странно, что вы с ним не общаетесь.

- Я обязательно навещу его, - пообещал я. - Скажите, он все еще живет по старому адресу?

- Довольно! - послышался голос у меня за спиной. В прихожей стоял Барри Фонеблюм.

- Барри! - Голос Пэнси в первый раз зазвучал теплее и естественнее. Ты должен помнить доктора Стенханта. Доктор Стенхант, это мой сын Барри.

- Мы знакомы, - саркастически заметил Барри.

Он был одет без особых изысков: в симпатичную блузку, полосатые брюки. Парик на сей раз отсутствовал. Он не сделался выше, но его лицо стало лицом тинэйджера, а высокий лоб - на шесть лет морщинистее. Из-под кожи на висках выпирали червяками вены.

- Ступай наверх, Пэнси, - твердо произнес он. - Нам с доктором Стенхантом нужно поговорить.

Он обращался к ней, но не сводил взгляда с меня. Это напомнило мне, как Челеста отсылала наверх котенка. Вечно мне мешают говорить с людьми, не умеющими сопротивляться моим расспросам.

- О! - повторила Пэнси.

Она взяла со стола память и убрала ее в карман юбки. Она не стала брать бритву и соломинка, впрочем, я не сомневался, что наверху у нее еще один комплект. Теперь ей было что забывать.

- О'кей, доктор. До свидания, доктор. Передайте привет Челесте.

Я пообещал, что передам.

Она ушла наверх, оставив нас с Барри вдвоем. Он ловко запрыгнул в кресло напротив меня. Наверное, он уже приобрел значительный опыт существования с ростом три фута в мире шестифутовых людей. Он сунул руку в карман, и я подумал, что он достанет память. Вместо этого он достал пистолет. Пистолет проиграл несколько тактов скрипичной пьесы, напоминавшей музыкальный фон для сцены с пистолетом в старой радиопостановке.

- Меткалф, - произнес он. - Кенгуру говорил, что ты выходишь. Я ему не поверил.

- Быстро же ты вошел в семью, - заметил я. - Вот вам и эволюционная терапия.

- Пошел ты, - заявил он. - Тебе не понять моих мотивов.

"Пошел ты", похоже, сделалось его девизом, во всяком случае, это звучало именно так.

- Попробуй заставь.

Он только фыркнул. Телефон стоял на столе между нами; он наклонился вперед и снял трубку, не сводя ствола с моего сердца. Каков бы ни был номер, его маленькие пальчики помнили его наизусть. Он прижал трубку к уху плечом и стал ждать ответа.

- Это Барри, - произнес он после двух гудков. - Дайте мне кенгуру.

Его заставили прождать минуту или около того, и все это время я строил ему рожи, но он не смеялся.

- Вот черт, - сказал он, дождавшись ответа. - Ладно, передайте ему, что я держу Меткалфа на мушке. Он поймет.

Они поговорили еще немного, потом он положил трубку и кисло посмотрел на меня, наморщив лоб.

- Ты, похоже, страсть как любишь, когда тебя наказывают, - заметил он. - Просто жадюга какой-то.

- Не жадюга. Скорее, гурман, - возразил я. - Если мне не нравится, я возвращаю. С процентами.

Он не улыбнулся.

- Что Пэнси тебе рассказала?

- Ничего, что бы я не узнал от кирпичной стены. Мы пытались поиграть в вопросы-ответы, но она вряд ли помнит даже как ее зовут.

Барри это пришлось не по вкусу. Мне кажется, он питал к Пэнси некоторое чувство собственника. Он выпятил челюсть, и его лицо покраснело там, где кожа не побелела от напряжения.

- Пошел ты, Меткалф, - голос его ломался. - Я могу продырявить тебя прямо сейчас, только убирать лень будет. С такого расстояния не промахнешься.

- Пошел ты, Фонеблюм! Нажми на курок, и тебе нос расквасит отдачей.

Он отодвинул пистолет подальше от своего лица.

- Не называй меня Фонеблюмом!

- Возможно, ты не даришь ему галстуки на День отца. И возможно, он не водит тебя на игры Высшей лиги. Это ничего не меняет.

- Я же забыл твой интерес к генеалогии, - произнес он, оправившись немного. Но внутри него имел место конфликт - конфликт между манерами крутого парня и башкунчиковым поведением. - Это отражает трогательную способность не видеть ничего, кроме искусственных связей.

- Я понял. Ты прав, я действительно не вижу ничего, кроме связи между лапами кенгуру и привязанными к твоим рукам-ногам нитками. - Разговаривая, я опустил ноги на ковер и задвинул колени под край большого журнального столика из стекла. - Я ждал от тебя большего, Барри. Ты был засранцем, но не без задатков.

- Ты делаешь неверные выводы. Я принимаю помощь кенгуру, чтобы помогать матери, вот и все.