Яков Левант - Космический ключ

Он умолкает на минуту, собираясь с мыслями. Лицо вновь делается сосредоточенным и строгим.

- Идея пришла давно, - неторопливо начинает Боровик. - В те годы многие энтомологи бились над разгадкой тайны пустынной саранчи-шистоцерки...

Маленький гражданин слушает рассеянно. Пытается собраться с мыслями. Любопытно, знает ли этот русский чародей, какую мину подвели под него на Западе? "Преступный триумвират... Боровик - Эверетт - Трехпалый Бен... Чудовищная авантюра красного профессора..." Видимо, о чем-то все же догадывается, не зря хотел отказаться от выступления... И хорошо, что не отказался, хорошо, что пришел сюда. Трудно, чертовски трудно будет изображать его теперь злодеем. И все-таки, шеф не откажется от своей попытки. Не откажется, нет. Как бы ни была безнадежна. Уж кто-кто, а он знает шефа. И превосходно знает, какая гнусная роль предназначена лично ему, Гарри Гопсу...

- Итак, друзья, - заключает между тем профессор. - Нам еще не удалось полностью нейтрализовать вредное действие гамма-излучений. Как я уже сказал, оно резко возрастало. В результате мы получали растения-уроды, растения-дегенераты, лишенные каких-либо ценных наследственных качеств. Правда, нам удавалось достичь подлинных взрывов жизнедеятельности, но они носили совершенно хаотичный, беспорядочный характер и распространялись исключительно на дикорастущие, наиболее древние формы. Попытки непосредственным воздействием "Космического ключа" решить насущные для человечества вопросы повышения урожайности успеха первоначально не имели. Здесь предстоят еще многолетние исследования. А пока мы разработали проект "Зеленый смерч".

В зале возникает оживление, и профессор не без смущения разводит руками:

- В нашей группе очень много молодежи, - с улыбкой поясняет он. - Иногда они берут верх. Признаться, мы, старики, не сразу привыкли к этому... несколько динамичному наименованию. Наши юные энтузиасты мечтают о потоках растительности, с быстротою смерча покоряющих пустыни земного шара. Впрочем...

- Сдается мне, этот белогривый чародей по части энтузиазма не уступит и самому юному из своих учеников, - шепчет по-французски сосед маленького гражданина.

- ...Впрочем, предоставим слово им самим. Мне кажется, в качестве названия кинофильма "Зеленый смерч" во всяком случае не вызовет ваших возражений.

Шумное одобрение служит ответом Боровику.

- Итак, друзья, демонстрируем вам фильм, снятый нашими молодыми кинолюбителями.

Голос профессора смолкает, и в тот же миг свет в зале гаснет.

Во всю ширину дугового, внезапно ожившего перед зрителями экрана беспорядочное сплетение каких-то фантастических растений. Заметно, как колышутся огромные листья гигантских папоротников, изгибаются под ветром гибкие ветви странных деревьев.

- Старый хитрец укрылся от оваций, - замечает сосед-француз. - Говорят, он застенчив, как девушка.

- А вы утверждали - Челленджер, - возражает невидимый собеседник. - Что общего со спесивым англосаксом? Борода?

- И дерзость.

Лес трогается, набегает на зал... Нет, это кто-то невидимый, подхватив всех здесь сидящих, несет их в глубь сумрачной чащобы. Рушатся, освобождая дорогу, чешуйчатые стволы, чавкают по болоту гусеницы невидимого вездехода, испуганно мечутся в стороны еле различимые в полумраке твари.

В центре экрана возникают рубиновые буквы: "Зеленый смерч".

И одновременно вступает диктор. Молодой, задорный голос наполняет зал:

- Так выглядела Земля двести пятьдесят миллионов лет назад. С началом палеозоя пышная растительность покрыла нашу планету. В лесах кишели мириады насекомых, зарождались рептилии колоссальнейших размеров... Чем же вызван был этот мощный, непревзойденный в истории Земли взрыв жизнедеятельности? Наука говорит о глобальном потеплении, обмелении морей, образовании бесчисленных болот и лагун. Но не было ли здесь, и других причин?

Вопрос остается без ответа. Диктор ведет сквозь геологическое прошлое планеты, показывает огнедышащие вулканы перми и бесплодные триасовые пустыни, полные жизни океаны верхнего мезозоя и суровые пейзажи Великого оледенения.

А вот уже на экране мелькают пустыни наших дней. Ровные, как стол, каменистые гаммады, набухшие ядовитыми солями шоры, застывшие моря сыпучих песков. Каракумы, Бет-Пак-Дала, Сахара, Колорадо... Тысячи, миллионы квадратных километров.

- Пустынна ли пустыня? - спрашивает диктор. - Нет, она живет своей особой, подчас незаметной жизнью. А раз в году, когда весенние ливни обрушиваются на ее поверхность, даже самые бесплодные пески покрываются бурной эфемеровой растительностью. Вот знаменитое "сено на корню" - илак, сплошным ковром укрывающий бугристые пески. Здесь цветут эремусы. А это детище среднеазиатских пустынь - кандым.