Яков Левант - Космический ключ

Некоторое время все молча любовались редкостным зрелищем.

- Она потонет? - тихо спросил Черкез.

- Не сразу, - ответил Эверетт. - Саранча обладает удивительной плавучестью. Зафиксирован случай, когда шистоцерка, застигнутая наступлением ночи в океане, опустилась на воду. Стая была густой, она легла на поверхность моря в несколько слоев. Утром, когда пригрело солнце, верхние слои стали взлетать с нижних, как с плавучего аэродрома. Оставшиеся несколько дней болтались на воде, пока их не растащила рыба.

- Завтра здесь произойдет то же самое, - заметил Владимир Степанович, наблюдая за озером.

- Мы посадим взлетевшую шистоцерку тут же, на берегу, - заверил молодой человек в очках.

- Это опасно, - предупредил Эверетт. - Во влажном песке она может произвести яйцекладку.

- Вот и прекрасно! Создадим резерв.

"Резерв? - поразился Эверетт. - Но для чего?"

Он не успел задать вопрос. Неугомонная Гульнар атаковала "хозяина шистоцерки" с новой силой. Насколько можно было понять, спор разгорелся вокруг этих же самых "резервов".

- Поймите ж наконец! - воскликнула она. - Мы уже пустили инкубаторы на полную мощность.

Тут молодого человека снова вызвали в домик.

Эверетт отвел профессора Боровика в сторонку.

- Я уже догадался, что подозрения мои нелепы, - смущенно признался он. Но объясните мне ради бога, что все это значит? Какие резервы?

- Ага, резервы? Они пойдут для подкормки рыбы.

- Рыбы?!!

- Это новый водоем, образованный в бесплодной впадине. Интенсивное рыборазведение пока в нем представлялось нереальным, но авантюра мистера Блера создала для нас неожиданные возможности.

- Значит, вы используете шистоцерку...

- Вот именно. Между прочим, зарыбление озера было произведено у нас на глазах.

- Летающие лодки? Но они только сели и тут же поднялись.

- Предварительно выпустив миллионы мальков. Эти специальные машины перевозка живой рыбы у нас производится в массовых масштабах.

- Теперь мне ясно, - вздохнул Эверетт. - Потом вы будете сгонять шистоцерку в озеро с помощью "хлыста".

- Если недоверчивый изобретатель не наложит на него вето, - уточнил Боровик.

- Пощадите, - взмолился англичанин. - Ведь я уже признал свою ошибку.

- Ага, признали? То-то же... Ну, руку, руку, дорогой коллега!

- Еще вопрос, - вспомнил Эверетт, отвечая на дружеское рукопожатие. - Чего добивается здесь девушка?

- Ну, уж это расскажет она сама... Ага, кажется, дело и у нее налаживается!

Действительно, Гульнар уже мирно беседовала со своим недавним противником. "Хозяин шистоцерки" взял у нее бумажку.

- Радиограмма?

- Только что получена.

- Однако вы время не теряли, - покачал он головой. - Ну что ж, поскольку санкция имеется...

- Ага, - улыбнулся Боровик. - Сменили, наконец, гнев на милость?

- Новая стая, как по заказу. Идет и идет!

- Значит, договорились? - Гульнар приняла повод у Черкеза, державшего коня.

- Не прощайтесь, - оказал Владимир Степанович. - Мы тоже к вам.

- Милости просим, - девушка птицей взлетела в седло, конь ее с места взял в галоп.

- Двинем дальше, коллега? - предложил Владимир Степанович.

Они поднялись над озером, сплошь укрытым густой пеленою саранчи.

- Тридцать тысяч тонн, - задумчиво проговорил Эверетт. - Тридцать тысяч тонн кормов...

- Десяток железнодорожных составов, - подтвердил Владимир Степанович. Доставленных в местность, лишенную дорог.

- Странно, всю жизнь возился с саранчой, но как-то ни разу не взглянул на нее с этой точки зрения.

- А разве вы не знали, что в древнем Египте она считалась деликатесом?

- Да, но...

- А некоторые из африканских племен и до сих пор употребляют ее в пищу.

Англичанин уловил в глазах собеседника лукавый блеск.

- Уж не собираетесь ли вы и меня попотчевать этим лакомством?

Боровик усмехнулся:

- Как знать, как знать...

- Кара-такыр, - доложил Черкез и вопросительно посмотрел на Владимира Степановича.

- Ага, уже? Приземляться не будем, нет. Но опустите, пожалуйста, нас пониже, как можно ниже.

Эверетт посмотрел вниз сквозь застекленный пол кабины. Под ними темнела обширная равнина. Именно темнела - ни единого светлого пятна на всем протяжении!

- Земли считались бросовыми, - сказал Владимир Степанович. - Голая глина, спрессованная, прожаренная солнцем, лишенная каких-либо примесей. В качестве первой меры по улучшению почвы сюда на днях была сброшена песчаная пульпа из строящегося невдалеке канала, - он прокладывается земснарядами.

- Это не ново, - заметил Эверетт. - На Востоке издревне крестьяне пытаются улучшать земли такыров, подмешивая к глине песок. Но труд их нечасто окупается, одного песка здесь мало.