Сергей Афанасьев - Господин инспектор [СИ]

Народу у крематория было немного. Родные, знакомые, одноклассники-молодежь.

На снегу — большая фотография улыбающегося молоденького юноши в траурной рамке.

Подходили к открытому гробу, прощались с юношей, отходили к своим группкам.

В ожидании своей очереди на сжигание грелись водкой.

Коурис лежал в гробу, худенький, совсем молодой, с по-детски серьезным лицом и слегка нахмуренным лбом.

Прощаться с ним отделу было очень тяжело. Мужчины сживали челюсти, сдерживая эмоции, женщины просто ревели. Алла вообще побоялась подходить к гробу и стояла в стороне, вытирая лицо платком.

Подъехала черная машина. Лана подошла. Бледная, с опухшими глазами. Долго и молча стояла рядом, смотрела на него не мигая. Потом тихо погладила его по руке. Отошла, не взглянув в сторону Сергея. Качнулась. Ее поддержали. Вернулась в машину (предварительно открытая дверь). Уехала.

Сергей подошел к родителям, рядом с которыми — какая-то женщина в синем.

— Примите мои соболезнования, — произнес он вдруг одервеневшим языком.

Отец Коурис посмотрел на Сергея красными сухими глазами.

— Что же вы так-то? — только и промолвил он.

И Сергей вдруг осознал, что не знает что и ответить на это. И промолчал, чувствуя вину за собой.

— Вы смотрите, — заговорила вдруг женщина в синем, — так и кажется, что сейчас у него моргнут ресницы, откроются глаза…

— Вставай, что молчишь. Посмотри, сколько народу собралось… — поддержала мать, наклоняясь к его спокойно-умиротворенному лицу, словно в душе надеялась, что на этот материнский призыв отчаяния Бог смилостивиться и вернет жизнь ее сыну. — Звал, звал всех в гости, но никто не приходил, заняты все были, у всех дела. А теперь вот всех собрал.

Сергей посмотрел на женщин, не понимая, что же сейчас ему делать.

— Он всегда, когда проходил мимо моего гаража, заходил, спрашивал о здоровье, перебрасывались парой другой слов, — сказала женщина в синем.

— А где у вас гараж? — вдруг совершенно спокойным и заинтересованным голосом спросила мать.

— На Стасова, в глубине, за зоопарком.

— Ясно, — кивнула мать. Я всю ночь не спала, — говорила она как-то даже спокойно, словно гордясь собою. А может это действие двойного укола? — Сердце чувствовало. Говорю Сане в пять утра — Вставай, поехали, наш сын наверное умирает. Он — да спи ты, не болтай глупости — отвечает он ворча. Я посидела в кресле еще полчаса. Нет, говорю, поехали. Кое-как его подняла. Приезжаем. Где Аэций? Нет его, отвечают. Как нет? — спрашиваю. Так вот и нет, Совсем нет. — рассказывала она не торопясь, отрешенно и совершенно без слез, словно о чем-то постороннем.

Сергей стоял возле гроба, украдкой смотрел на белую простыню, покрывающую тело, на искусственные розы, уложенные по краям гроба, на тазик с пихтовой водой на полу между табуретками, наконец на желто-коричневое лицо покойного.

Зачем? Почему? — туго думал он. — Как все глупо. И ужасно. Сами зачерствели. И почему-то решили, что и остальные точно такие же. Как же это произошло со мной? Когда изменилось?

Работники крематория техническими захватами подняли гроб и из него вдруг потекла пахучая черная жидкость.

Где-то что-то внутри лязгнуло, щелкнуло, гроб с телом юноши поднялся на своем пьедестале, покатился внутрь, в пламя, печь закрылась, усиливая поступление газа. Колонки зашумели. Народ колыхнулся в едином вздохе, подался вперед, снова отпрянул. Кто-то сунул Сергею стакан водки — Помяни…

Видимое в щелях ярко вспыхнуло пламя, огонь крематория разгорался все ярче и ярче, сжигая свою очередную жертву — совсем молодого еще юношу.

Немногочисленные женщины вдруг заплакали навзрыд, вешаясь друг на друге.

Сергей отвернулся, игнорируя стакан водки, поданный Ники. Как-то совершенно отрешенно отметил про себя разговор двух женщин на отвлеченные темы — кто кому родней приходится и т. д. Как они так могут вдруг резко переключится? Может, это просто защитная реакция? — непроизвольно подумал он. Взял свой стакан, посмотрел на свою группу, потом обвел взглядом всех остальных. Такие ощущения, что пожилые с радостью ходят на эти похороны. Возможно, им приятно сознавать, что закапывают кого-то другого, а ты остаешься под солнцем, смотришь по TV передачи, кот умерший уже не увидит никогда… Впрочем, у тебя, возможно, будет шанс понять их ощущения… если дадут дожить до старости.

— Да еще вчера мы видели его, — говорили спарва от Сергея. — Он говорил нам — в выходной соберемся на шашлыки… — И две женщины обнялись в едином импульсивном порыве, уливаясь слезами.