Жюль Верн: Город будущего

Мишель презрительно взглянул на томик, швырнул его на землю и с видом победителя преспокойно вернулся в зал, даже не облобызав чиновничьи щечки его превосходительства.

— Здорово! — заметил господин Ришло.

— Отважный малый, — подтвердил господин Югнэн.

Глухой ропот пробежал по рядам. Лауреат встретил его презрительной улыбкой и под улюлюканье однокашников уселся на место.

К семи часам вечера грандиозная церемония благополучно завершилась. Было вручено пятнадцать тысяч призов и двадцать семь тысяч похвальных грамот.

Главные лауреаты в области наук удостоились в тот вечер ужина в обществе барона де Веркампэна, членов Административного совета и крупнейших акционеров. Радость последних, впрочем, объяснялась цифрами. Дивиденды на каждую акцию за истекший 1960 год составили 1169 франков 33 сантима. Доход уже превышал исходную стоимость акций.

Мишель Дюфренуа, увлекаемый толпой, уподобился ничтожнейшей капле воды в реке, которая, прорвав сковывающие ее плотины, превратилась в бурный поток. Воодушевление постепенно покидало его. В веселой кутерьме юный чемпион по латинскому стихосложению вновь обрел былую застенчивость; он чувствовал себя чужаком, одиноким и словно заброшенным в пустоту.

Однокашники Мишеля стремительно разбегались, он же шел медленно, неуверенно, остро ощущая свое сиротство на этом сборище самодовольных родственников. Похоже, он грустил и о годах своей учебы, и о своем коллеже, и о своем учителе.

У него не было ни отца, ни матери, и ему предстояло войти в семью, где никто не мог понять его. Он был уверен, что с его наградой за латинское стихосложение его ждет отнюдь не теплый прием.

— Ну что ж! — говорил он себе. — Главное — не падать духом! Перенесу стоически их дурное настроение! Дядюшка мой — человек расчетливым, тетушка — женщина практичная, а кузен — малый трезвый. И я, и мой образ мыслей конечно же будут встречены ими в штыки; но что поделаешь! Вперед!

Однако Мишель не торопился. Он даже отдаленно не напоминал школяра на каникулах, а ведь известно, что школяры стремятся к воле, как народы к свободе. Его дядя и опекун не посчитал нужным присутствовать на вручении наград. Он был уверен, что его племянник «бездарь» (он так и говорил), и, наверное, умер бы от стыда, увидев, что его награждают как юного выкормыша муз.

Толпа тем временем все дальше влекла незадачливого лауреата: в людском потоке он чувствовал себя словно утопающий на стремнине.

«Сравнение справедливо, — думал Мишель, — меня влечет в открытое море. Там, где надо бы перевоплотиться в рыбу, я могу уповать лишь на свой инстинкт птицы. Я люблю жить в бескрайнем пространстве, в тех идеальных краях, куда дорога давно забыта, в стране мечтаний, откуда возврата нет!»

Погруженный в собственные грезы, наш герой, не обращая внимания на суетливую толкотню, добрался до станции «Гренель».

Эта линия метрополитена обслуживала левый берег Сены, проходя по бульвару Сен-Жермен, простиравшемуся от Орлеанского вокзала до зданий Образовательного кредита: там, поворачивая к реке, она пересекала Йенский мост, покрытый специальным настилом с проложенными по нему рельсами, и соединялась с железнодорожными путями правого берега. Здесь эти пути, пройдя через тоннель под площадью Трокадеро, выходили на Елисейские поля, достигали Больших бульваров, поднимались вдоль них до площади Бастилии и по Аустерлицкому мосту вновь возвращались на левый берег.

Это первое кольцо метрополитена почти совпало с границами Парижа времен Людовика XV; оно проходило там, где когда-то высилась стена, от которой сохранился лишь благозвучный стих: «Le mur murant Paris rend Paris murmurant». [14] Французское выражение, основанное на аллитерации. Дословный перевод: «Стены, окружающие Париж, заставляют Париж бормотать».

Вторая линия метрополитена, длиною в тридцать два километра, соединила бывшие предместья Парижа, пройдя по кварталам, прежде расположенным за пределами внешних бульваров.

Общая протяженность третьей линии, совпавшей с бывшей кольцевой дорогой, составила пятьдесят шесть километров.

Наконец, четвертая линия, соединившая между собой окружавшие столицу форты, имела протяженность более ста километров.

Как видим, Париж прорвал свои границы 1843 года и, ничуть не стесняясь, поглотил Булонский лес, равнины Иси, Ванва, Бийанкура, Монружа, Иври, Сен-Манде, Баньоле, Пантена, Сен-Дени, Клиши и Сент-Уэна. Его вторжение на запад было приостановлено возвышенностями Мёдона, Севра и Сен-Клу. Современные границы столицы проходили через форты Мон-Валерьен, Сен-Дени, Обервилье, Роменвиль, Венсен, Шарантон, Витри, Бисетр, Монруж, Ванв, Иси; город окружностью в двадцать семь лье [15] Льё — старинная французская мера длины, равная 4,44 км. полностью вобрал в себя департамент Сена.