Жюль Верн: Город будущего

Вместо ответа Ришло только пожал плечами.

— Чересчур поддает жару, — словно развивая метафору, продолжал старик, — вы можете мне возразить, что у него имеются предохранительные клапаны. Но согласитесь, если заведующий отделением прикладных наук вдруг лопнет, это создаст пренеприятнейший прецедент!

— Отлично сказано, Югнэн, — отозвался господин Ришло.

Возмущенные крики «Тише!» прервали наших собеседников, обменявшихся понимающими взглядами.

Тем временем оратор не унимался. Он витийствовал, без зазрения совести восхвалял настоящее, как мог чернил прошлое, превозносил современные технические достижения и даже дал понять, что будущему останется лишь почивать на лаврах. Со снисходительной небрежностью вещал он о ничтожном Париже 1860 года и ничтожной Франции прошлого века. Не жалея красок, он живописал блага цивилизации своей эпохи: скоростное передвижение в разные точки столицы и поезда, пересекающие город по битумному покрытию улиц; доставляемую прямо в дома электрическую энергию и уголь взамен пара; наконец, океан, самый настоящий океан, омывающий теперь набережную Гренель. Словом, оратор, то и дело впадавший в дифирамбический маразм, был возвышен, лиричен, выспренен, неподражаем, а точнее сказать, несносен и до крайности несправедлив, ибо не желал признать, что все чудеса двадцатого столетия были подготовлены веком девятнадцатым.

На той же самой площади, где сто семьдесят лет назад восторженно отмечался праздник Федерации, звучали бурные овации.

Однако всему на свете приходит конец. Кончились и речи. Наш оратор, пыхтя как машина, наконец остановился. Ораторские словоизвержения благополучно завершились. Приступили к раздаче наград.

На главный конкурс была предложена следующая задача по высшей математике:

«Даны две окружности О и О'. Из точки А на окружности О проведены касательные к окружности О'. Из той же точки А проведена касательная к окружности О. Найти точку пересечения этой касательной с хордой, соединяющей точки касания на окружности О'».

Все понимали важность этой теоремы. Стало известно, что ученик по фамилии Жигуже (Франсуа Неморен) родом из Бриансона (департамент Верхние Альпы) решил ее совершенно новым способом. Как только назвали лауреата, послышались выкрики «браво», и в течение того памятного дня имя его произнесли семьдесят четыре раза. Приветствуя победителя, публика неистовствовала, круша скамьи и стулья (что, впрочем, даже в 1960 году все еще оставалось метафорой, призванной передать энтузиазм толпы).

За свою победу Жигуже (Франсуа Неморен) награждался библиотекой из трех тысяч томов. Общество образовательного кредита, как обычно, не поскупилось.

Мы не можем приводить нескончаемый перечень всех наук, преподаваемых в этой казарме просвещения: список лауреатов сильно удивил бы прадедов молодых ученых.

Награждение шло своим чередом, причем, когда какой-нибудь бедолага из подразделения словесности, зардевшийся при оглашении его имени, получал приз за перевод на латынь или похвальный лист за переложение с греческого, отовсюду раздавались смешки. Один раз зал просто взорвался от хохота, выкрикивая колкости и иронические замечания, способные хоть кого выбить из седла. Так произошло, когда господин Фрапплу довел до сведения присутствующих следующее сообщение:

«Первый приз за стихи на латыни: Дюфренуа (Мишель Жером), город Ванн (департамент Морбиан)».

Взрыв веселья был всеобщим, то и дело слышались выкрики из толпы:

— Приз за латинские вирши, ну и ну!

— Да он единственный, кто сумел такое накропать!

— Взгляните-ка на этого обитателя Пинда! [12] Пинд — горный хребет на севере Греции, отделяющий Фессалию от Эпира; высшая точка — гора Смоликас (2637 м).

— На этого завсегдатая Геликона! [13] Геликон — гора в Беотии (к северу от Афин), посвященная музам; часто ее название использовалось как синоним для Парнаса и Пинда; совр. назв. — Палеовуна (1750 м).

— На этого любимца Парнаса!

— Он выйдет? Или не выйдет?! — и т. п.

Тем временем Мишель Жером Дюфренуа уверенно шагал за наградой, не обращая ни малейшего внимания на гиканье и смешки. Это был молодой человек приятной наружности с красивыми глазами, державшийся без всякого стеснения или неловкости. Длинные белокурые волосы придавали его облику нечто женственное.

Он подошел к помосту и скорее вырвал, нежели получил из рук заведующего свою награду. Она состояла из единственной книги под названием: «Пособие для образцового заводчика».