Юрий Линник - В начале было время

Аламак был потрясен, когда его облетела весть: Мирpa сейсмически активна! В недрах планеты идут интенсивные процессы, - ее пульс жители Аламака слушали с волнением и радостью. Как-то теплее становилось на сердце оттого, что у Аламака есть живая сестра.

Разумеется, Зарию было воздано за его проникновенную интуицию. Однако почти никто не знал, что свое удачное предсказание Зарий сделал не по счастливому наитию,- ко времени открытия сейсмичности Мирры его гипотеза уже была солидно обоснована. В скромной лаборатории он поставил опыты, которые убеждали: ход Времени является действенной космической силой, противоборствующей росту энтропии.

На первый взгляд это казалось несопоставимым: огромность проблемы - и почти домашняя обстановка лаборатории! Вначале даже не верилось, что здесь исследуются процессы, имеющие космический смысл и значение.

Река Времени перегораживалась тут плотинами, - исследовалась и сила ее напора, и направление ее течения. Делались попытки извлечь работу из хода Времени,- сама постановка задачи казалась еретической, но результаты обнадеживали: правильная ориентация гироскопов в потоке времени приносила энергетический эффект. Конечно, он был мизерным. Но Зарий смело заглядывает в будущее!- ему открывались перспективы новой энергетики, спасающей Аламак от черного ужаса энтропии.

Зарий не сетовал на условия работы. Могло ли иначе утвердить себя новое направление мысли? - ученый повторял прекрасные слова: "Приду, не преломив хворостины". Он любил работать в бессуетной тишине. Конечно, средств всегда не хватало,- поэтому опытные установки были не такими мощными, как иногда хотелось. Но Зарий был убежден: с помощью самых простых средств можно получить весомые результаты, - для этого нужна широта подхода и отсутствие предубеждений. А одним из таких предубеждений была погоня за сложностью экспериментальных систем. Она вела к удивительной диспропорции! - на громоздких устройствах получали ничтожные по своему значению данные.

Нельзя сказать, что ученые-современники проявляли враждебность к Зарию, - просто его искания оставались для них чуждыми и непонятными. Лишь изредка раздавались голоса о том, что Зарию надо запретить его исследования. К счастью, многие воспринимали работы Зария как безобидное чудачество, - поэтому к ним иногда относились даже с любопытством. Но не больше! Так было до тех пор, пока не подросло новое поколение ученых,среди молодежи стали появляться люди, которых увлекали идеи Зария. Конечно, прежде всего волновал образ Космоса, воссозданный в работах ученого!-вечно живой, полный творческих энергий. Космос Зария обладал эстетической привлекательностью.

На Аламаке все чаще вспыхивали дискуссии о возможном существовании космических цивилизаций. В этих спорах брала верх общепринятая точка зрения: жизнь в космосе случайна, вероятность контакта с другим разумом ничтожно мала. Люди с небывалой остротой осознали свое космическое одиночество. Очевидно, здесь на новом уровне проявлялась единая закономерность: полноценное развитие возможно лишь через общение с себе подобными. Это касается не только личности или даже отдельной культуры. Теперь становится ясно, что потребность в общении присуща и человечеству в целом! - оно мечтает о космическом диалоге.

Увы, радиоастрономическое обследование ближайших звезд с планетными системами разочаровывало, - блещущие миры отчужденно молчали: в их немоте было что-то пугающее и безнадежное. Раздались голоса: цивилизация Аламака уникальна! - и поэтому поиски братьев по разуму лишены всякого смысла. Но были оптимисты, - правда, немногочисленные. Они все чаще стали появляться в лаборатории Зария, - его понимание Космоса вдохновляло энтузиастов: если вселенная жизнеспособна и гармонична, то в ней должно быть много очагов разума. Зарий в это время вынашивал новую идею, - она должна была ответить на вопрос, взволновавший ученого еще в годы юности. Наверно, этот вопрос встает перед многими, - но люди или быстро забывают о нем, или удовлетворяются поверхностным ответом. Почему светят звезды? - за простой формулировкой стояло нечто неизъяснимое и загадочное.

Зарий часто вспоминал давнюю звездную ночь, когда он осознал всю глубину проблемы. Конечно, она и раньше впромельк появлялась в его сознании,- но словно стушевывалась, отходила в тень. А тут встала перед ним во всем своем полыхающем величии.

Зарий и Сипкрезий одиноко бродили среди огромных древних пирамид,- это были обсерватории народа, исчезнувшего тысячи лет назад. Прекрасные силуэты четко отпечатались на фоне зимних сумерек. И вдруг Синкрезий вздрогнул: в просвете между пирамидами стоял Орион! - он был как раз вровень пирамидам и казался странно живым. Синкрезий подозвал Зария,- и того поразили человекоподобные очертания созвездия. Конечно, он много раз видел изображение Ориона на старинных картах: стройный охотник туго натягивает свой световой лук! Но сейчас Зарий ощутил, как падают вокруг стрелы света, испущенные Орионом. Они звенели первозданной музыкой, усиленной гранями пирамид. Торжественной поступью Орион двигался к Синкрезию и Зарию, протягивая им свой живоносиый лук. Очарованным друзьям показалось: световые стрелы несут мысли и образы!-сеятелем жизни шел к ним навстречу Орион, излучая высшую радость бытия. Казалось, был слышен стук его сердца звучный, ритмичный.