Андрей Егоров - Книга Темной Воды (сб.)

— Как ты… сюда… добрался? – спросил я. Процесс извлечения слов из моего покалеченного организма доставлял тяжкие страдания.

— У меня много денег. Большие возможности. – Дастор спешил, ему, как будто, хотелось выговориться. – Ты знаешь, кто это был?! Настоящий темный отступник. Бывший маг Гильдии. Церковь преследовала его триста лет. Представляешь, как долго? Он высасывал жизнь из других людей. Жизнь одного человека — три года жизни для него. То, что нам удалось выбраться, это просто чудо. Если бы не твои магические умения…

— Нет… умений, – прошептал я, – я просто… использую предметы…

От стен вдруг отделились две смутные фигуры в белых балахонах. И я сразу понял, кто это. Инквизиторы.

— Я был вынужден, – заговорил Фендальго еще быстрее, – меня заставили. На меня давили. Они хотели, чтобы ты вывел их на колдуна. Он был скрыт слепой пеленой. Так они сказали, и я просто не мог им возразить… я…

Одна из фигур подняла руку в повелительном жесте, и Дастор замолчал, сник.

Я смотрел на инквизиторов обреченно. Конечно, они искали не меня, а Фантона Сапожника — темного отступника и убийцу, но о моей практике использования запрещенных предметов им точно было известно. К тому же, грудь и живот у меня затвердели каменной кожей, а в одежде было спрятано несколько магических вещиц. Я буквально чувствовал, как пронзают меня их жгучие взгляды.

Проклятый предатель Дастор Фендальго. И ради таких жалких людишек я рискую собственной шкурой, спасая их от жестоких разбойников!

Инквизиторы надвинулись, схватили меня за плечи и взвились вверх. У меня перехватило дух — отчасти от боли, отчасти от ужаса…

— Прости меня, – кричал снизу Дастор, – я не виноват!

Хорошо, когда предателей посещают угрызения совести. Жаль только, что в какие бы времена это ни происходило, раскаяние всегда приходит к ним слишком поздно.

Уже через месяц, когда я начал самостоятельно ходить, меня посвятили в сан младшего священника. Отцы церкви прочили мне блестящую карьеру. И не ошиблись. Оказалось, инквизиторам не возбраняется использовать магические предметы и умения, если только это служит делу справедливости и укрепления истинной веры. Теперь меня по праву называли «истребителем грешников». А поскольку моя левая нога так никогда и не зажила до конца, кое-кто за глаза звал меня «хромым».

Фантон Сапожник томится в тюремной башне Гильдии магов среди множества других колдунов-отступников и темных еретиков. Он никогда не выйдет на свободу и никогда не увидит солнца, так же, как заживо похороненные им люди.