Андрей Ливадный - Бремя воина

Го сначала нахмурился, а потом снисходительно пояснил:

- Одно существо убегает, а другое догоняет его, чтобы убить. Все просто, как видишь.

Герман кивнул. Высказаться проще действительно было невозможно.

- Наши друзья с Рогрика желают принять участие в этой забаве.

- Да, - склонив голову, произнес Герман, зная: что бы ни затеял Омни значит, тому быть. Сопротивляться, выказывая неповиновение, бесполезно. В конце концов, пришельцы слишком добры к людям, чтобы он по каким-то личным убеждениям мог позволить себе сломать сложившиеся взаимоотношения между расой Омни и их приемышами, осиротевшими, лишенными возможности продолжить свой род существами, которых в Галактике принято называть людьми.

- Да, - уже более твердо повторил он, желая поставить точку, скорее для себя, чем для Го. - Кто будет исполнять роли?

Омни поморщился, при этом складки кожи на его лице проявились еще заметней.

- Не роли, человек. Это не будет спектаклем. Наши друзья с Рогрика квазианцы, а они не признают игры. Бой смертельных врагов - что может быть приятнее для них, а?

Герман понял, что вопрос, прозвучавший в интонациях Омни, адресован ему, и ответил:

- Ничего.

Он знал квазианцев, против которых ему и его людям приходилось сражаться с оружием в руках. Омни были хитры. Они победили этих агрессивных тварей руками десятка различных галактических рас, в том числе и людей, особо отличившихся в недавно закончившейся войне. Можно сказать больше именно человеческие формирования разгромили квазианцев. И те, вполне справедливо, ненавидели людей.

Но что за дипломатическую пакость задумал Го? - с тревогой подумал Герман.

Ответ не заставил себя долго ждать.

- Ты ведь знаешь, кто уничтожил колонии людей? - спросил Омни, неторопливо шагая по мягкой дорожке к воротам замка.

Знал ли это Герман? Да, несомненно, хотя данное знание, как он подозревал, было передано первым человеческим клонам самими Омни. Землю и несколько близлежащих к Солнечной системе колоний, которые успело основать человечество за время своей недолгой экспансии, погубили форкарсиане.

- Двойная звезда Форкар-Сиан была взорвана, а вместе со своими Солнцами сгорели и форкарсиане, - без колебаний в голосе ответил Герман.

- Правильно, - подтвердил Го. - Но ведь Земля тоже превратилась в радиоактивный прах, не так ли?

- Так, - сквозь зубы вытолкнул Герман, который никогда не видел ни родины человечества, ни оставшегося от нее праха, но все же тоска и ненависть кипели в нем с самого раннего детства, внушенные теми немногими материальными свидетельствами былого, которые хранились, как святыни...

- А ты живешь, воин, - назидательно напомнил ему Омни, прервав тяжелые мысли молодого человека.

- По милости Великих... - склонил тронутую ранней сединой голову Герман.

- Мне нравится твоя покладистость, человек... - Омни усмехнулся, чуть приподняв губу и обнажив ряд мощных плоских зубов, явно предназначенных для растирания растительной пиши. - Хоть ты и принадлежишь к дикому, воинственному и безрассудному народу, но, видимо, наш генетический отбор пошел на пользу вашим поколениям... - Он остановился и добавил, спрятав усмешку: - Мы возродили прах одного из форкарсиан, их воина, Ашанга. Теперь в твоей власти сражаться так, чтобы враг вашего рода не смог жить дальше. Это будет настоящая охота, Джорг.

Герман поднял голову и, прищурившись, без страха взглянул в глаза Го.

- Плата будет обычной? - спокойно осведомился он.

- Даже больше. - Омни опять усмехнулся. Насколько мог судить Герман, Го пребывал в прекрасном расположении духа. - Мы привезли четверых младенцев, можешь назначать церемонию на вечер.

- Четверых? - Герман как ни старался, но не смог скрыть своего удивления. - Но ведь только трое из нас расстались с жизнью в этом году... Я имею в виду тех, кто погиб, исполняя Долг Чести, - тут же поправил себя он и вопросительно посмотрел на Омни.

- Ты будешь четвертым, Герман, - не скрывая своего удовольствия от этой сцены, сообщил ему Го-Лоит и пояснил: - Вероятнее всего, ты умрешь, но твой труд будет вознагражден. Я позаботился об этом заранее. Ты доволен?

- Да, - склонил голову Герман.

На этот раз жест повиновения был искренним.

По его мнению, это было больше чем справедливо. А если вспомнить условия давнего договора, где значилось, что только определенное количество людей может существовать во Вселенной и младенцы доставляются на Джорг лишь по факту смерти одного из членов общины, то жест Го выглядел более чем благородно.