Джек Вэнс - Тчаи - Сага странствий

Рейш скорчил гримасу, глядя сверху вниз на город Часчей.

— И торговцы тоже подвергаются такому риску?

— У них есть разрешение на торговлю, и они свободно входят в город и покидают его, если, конечно, не нарушат правила.

— Тогда я отправлюсь в город как гуртовщик или торговец.

Анахо кивнул.

— Это единственный выход. Я советую тебе сегодня вечером раздеться, натереться мокрой землей, окурить себя дымом горящих костей, обмазаться навозом, наесться вонючих трав, степных крыс и всего, что издает самый сильный и неприятный запах, потом снова натереться тухлым жиром. Затем оденься гуртовщиком и выбери самые грязные тряпки. В качестве последней предосторожности советую тебе никогда не проходить так, чтобы ветер дул с твоей стороны, и не дышать так, чтобы кто-то из Синих Часчей мог почуять твое дыхание.

Рейш криво улыбнулся.

— С каждым мгновением план нравится мне все меньше и меньше. Но я вовсе не хочу умирать. У меня слишком много дел. Во-первых, я должен отвезти девушку на родину...

— Ба! — фыркнул Анахо. — Ты — жертва сентиментальности. Она эгоистичное, тщеславное и беспокойное создание, от нее одни неприятности. Предоставь ее собственной судьбе!

— Если бы она не была тщеславна, я бы стал подозревать ее в глупости, — с чувством возразил Рейш.

Дирдирмен поцеловал кончики пальцев — жест, распространенный на Земле среди средиземноморских народов.

— Если хочешь узнать, что такое подлинная красота, посмотри на женщин моего племени. Ах! Изящные создания, кожа белее снега, голова безволосая и блестящая, как зеркало! Они так похожи на Дирдиров, что даже Дирдиры бывают ими очарованы... У каждого свой вкус. Эта девица из Кета всегда будет источником всяческих бед. От таких женщин обязательно надо ожидать неприятностей, как дождя от тучи. Посмотри, сколько ты уже испытал из-за нее!

Адам пожал плечами и ударил ногой своего коня. Они двинулись на восток по дороге через степь, к горе серовато-белого мусора — руинам древнего города Перы.

Когда солнце стояло уже высоко в небе, спутники наконец въехали в город, отвели прыгунков в стойло и перешли площадь, направляясь к длинному, наполовину ушедшему в землю зданию постоялого двора. Солнце светило им в спину.

Общая комната была полна посетителей, поглощавших свой скудный обед. Не было видно ни Траза, ни Илин-Илан. Они не нашли их и в комнатке на втором этаже. Снова спустившись вниз, Рейш обратился к хозяину:

— Где мои друзья: мальчик и девушка из Кета? Их нигде нет!

Хозяин постоялого двора, сделав кислую гримасу, отвел глаза, избегая смотреть на Рейша.

— Ты сам должен знать, где она — как могло быть иначе? А твой парень проявил неразумие и стал бесноваться. Щелкуны проломили ему голову и уволокли, чтобы повесить.

Стараясь говорить ровно и спокойно, Рейш спросил:

— Как давно это случилось?

— Не очень давно. Он, верно, еще дрыгается. Парень твой дурак. Куда ему сохранить такую соблазнительную девчонку!

— Они отвели девушку в башню Нага Гахо?

— Так я полагаю. Какое мне до этого дело? Нага Гахо делает все, что ему захочется, — его все боятся в Пере.

Рейш повернулся к Анахо и передал ему свою сумку, вынув оттуда только пистолет.

— Возьми мои вещи. Если я не вернусь; храни их.

— Ты снова собираешься рисковать жизнью? — неодобрительно удивленно спросил дирдирмен. — А как же те вещи, что забрали у тебя Синие Часчи?

— Это может подождать, — ответил Адам и бегом направился к цитадели.

Лучи низко стоявшего на небе солнца озаряли каменные платформы и бетонные блоки, окружавшие виселицу. Цвета были необычайно яркими для Тчаи: особую густоту приобрели даже серые, коричневые и горчичные оттенки, тона, обычные для древней планеты; яркими казались и истрепанные одежды горожан, которые пришли посмотреть на казнь. Огненными пятнами горели темно-красные жилеты шести щелкунов-стражников и палачей. Двое стояли у веревки, свисавшей с перекладины, двое поддерживали Траза, едва державшегося на подгибающихся ногах. Голова его была низко опущена, на лоб стекала струйка крови. Один из щелкунов в небрежной позе прислонился к столбу, держа в руках самострел. Еще один обратился громким голосом к апатичным, похожим на стадо покорных овец, горожанам, толпящимся перед виселицей:

— По приказу нашего повелителя этот взбесившийся преступник, осмелившийся сопротивляться страже, должен быть повешен!

Петлю с различными церемонными жестами накинули Тразу на шею. Он поднял голову, обвел толпу остекленевшими глазами. Если он и заметил Рейша, то не показал вида.