Святослав Логинов - Картежник

И эти знаменитости, оказывается, были знакомы и, видимо, находились в рыночных отношениях, поскольку собирались побазарить. Чем торгуют монтеры, что покупают крановщики и откуда пришла их удивительная мода, ибо не только вид, но и прикид таинственных существ оказались схожи. Не надо слыть специалистом, чтобы догадаться, что одежда обоих великих людей пошита в одном ателье. Где оно, это ателье, кто там шьет, как сделать заказ? — тайна сия велика есть.

Вохина телогрея и казинский клиф были скопированы сотни раз и адаптированы для представителей всех рас и народов. Но главное — кирза! Тайна этой обуви по сей день не дает покоя инозвездным модельерам, но и по сей день она ими не разгадана. Чего только не отдаст иной галактический миллиардер за пару импрегнированных сапог, да жаль, некому отдавать. Спрос есть, а предложения — нетути.

Между тем праздник катился по рельсам, раз и навсегда уложенным для всех официальных празднеств. Отзвучали речи, произнесена была торжественная клятва на Великой Книге Углов и Туманов, после чего начался фуршет.

Бедный Казин рассчитывал хотя бы сегодня подзакусить как следует, уж больно ему опротивела хреновая бурда. Жаклин хлебала кашицу стоически, ни разу не пожаловавшись на однообразие меню и неизменно сохраняя интеллигентный вид.

Но Казин— то жрал эту пакость не первую неделю, и даже рыбокрупяной фарш не мог спасти положение. Тут и вонючей сардельке рад будешь, а не то что фуршету.

Слово «фуршет» — иностранное, но знакомо самому распоследнему бомжу.

Жорево на халяву, вот что оно значит! Однако кайф обломился не начавшись, Казин схватил со стола какой-то колобок, куснул и выплюнул с отвращением. Запах оказался тошнотный, а горечь во рту не утихала часа три. А потом еще понос прошиб; то, что ест мужи га, — не для барского желудка.

Казин бродил меж столами, протягивал руку то к одному, то к другому, кое-что даже нюхал, но после опыта с колобком нос отказал и всякое яство явственно смердело. А ведь была в хозяйстве, кроме кухонной хреновины, и хренулина, умевшая определить пригодность в пищу любого подножного корма.

Аналитическая хренулина входила в комплект выживания на местности. Кто ж знал, что проблема выживания на банкете может встать столь остро. И даже не пожалуешься, что ушел несолоно хлебавши, поскольку пересолен колобок был ужасно.

Зато успехом Казин пользовался небывалым. Всякому казалось лестным перекинуться парой слов со знаменитостью, а уж от журналистов отбоя не было.

— Ах, скажите, ах, поведайте!… — обращалась к нему томная представительница двух древнейших профессий. — Давно ли вы знакомы с монтером Вохой?

— В самый раз, — отвечал Казин, с трудом сдерживая отрыжку. — Только какой же он монтер? Был монтер, да весь вышел.

— Куда вышел? Откуда?

— От верблюда. Он с тех пор как из Николаева уехал, дня по специальности не работал. Небось уже забыл, как распредщит выглядит. Вот и говорю: какой же он монтер после этого? Сами подумайте, если я крана своего лишусь, буду я после этого крановщиком? Стропалем, может, и останусь, а крановщиком — нет!

— Как интересно! А вы не можете его показать?

— Кого?

— Ваш кранчик. Казин покраснел.

По счастью, окружающая толпа взвихрилась и рядом объявился экс-монтер Воха.

— Ну, здоров, бригадир! — сказал он, протягивая рабочую пятерню. — Рассказывай, как у тебя все о'кей!

— У меня-то о'кей, а вот дома — хоккей. Нашелся тут один — Землю утилизировать хочет. Помог бы ты его уконтрапупить…

— По соплям дать — это мы завсегда, — широкая Вохина ладонь сложилась в кулак. Кулак получился внушительный, со средних размеров кочешок. На душе у Казина потеплело. Все-таки Воха свой человек, не выдаст. Втроем мы не только сина, но и всю Галактику усмирим.

— Как интересно! — вмешалась журналюшка. — Что значит, дать по соплам?

Навесить твердо-топливные ускорители?

— Вот именно, навесить! — как и прежде, Воха все понимал однозначно.

— Чтобы с ускорением летел, — добавил Казин.

— Погодь, — спохватился Воха, — это разговор превратный, не для чужих ушей. Мы его потом обсудим, тет на тет, а покуда мне тутошнюю ораву развлекать надо. Держи пропуск, завтра с утра тебя жду.

— С утра, это во сколько? — спросил пунктуальный Казин.

— Отвык ты, паря, от жизни, — посетовал Воха. — Забыл со своими круглосуточными ларьками, что утро начинается с рассвета, то бишь в одиннадцать часов. Похмелишься, в глазах просветлеет, вот тебе и утро.