Святослав Логинов - Пышка и пончик

Святослав ЛОГИHОВ

ПЫШКА И ПОHЧИК

(кулинарно-филологическое исследование)

Как в народе называют полненьких девочек-девушек? - пышками! А толстячков-мальчиков? - пончиками! Следовательно, пышка просто обязана быть с дыркой.

Талия Большакова

Прежде, несколько слов о русском литературном языке. Сложился он к середине девятнадцатого века и представляет собой язык культурных слоёв петербургского общества. Язык Пушкина, Крылова, Грибоедова...

Изысканно-правильный язык. Hа окраинах Петербурга можно было услышать множество различных говоров: волховские и'кающие слова, и скобарское "ну", и древнерусскую новогородскую речь: "Чем же мне вас беречь, жаланненькие? Вот, разве папы с малочком поешьте, а то пыханцы затворю..." Послушаешь, "инда заколдобишься", как красиво. Hо попробовал бы автор дать слово "беречь" в значении "угощать" не в прямой речи или не заковычив и не давши особого пояснения - получится всего лишь неграмотно.

Конечно, говорить можно как угодно, а вот писать следует всё-таки так, чтобы тебя понимали. В этом плане диалектизмы делятся на грамотные и неграмотные. Можно не знать московского слова "ластик", но оно всегда и во всех случаях означает стирательную резинку. И питерская "авоська" будет либо незнакома читателю, либо известна, но никогда не означает ничего, кроме сетки для продуктов, которую захватывают с собой на всякий случай. И авоська, и ластик - диалектизмы, но диалектизмы грамотные. А вот употребление слова "бордюр" (бумажная лента, которая наклеивается поверх обоев) для обозначения поребрика - гранитной или бетонной плиты, идущей по ребру тротуара, вызывает у читателя, не владеющего местным говорком, весёлое недоумение: "Что же это за ленточки расклеены по тротуарам Первопрестольной?"

Великое противостояние пышки и пончика относится к этой же области.

Проще всего было бы сказать: вот так правильно, а так - нет. И тем не менее, полезем в историю вопроса.

В начале была пышка.

Слово это славянское и вельми древнее. Оно имеется в росписях царских блюд времён Алексея Тишайшего, но наверняка пышки едал и Иван Грозный, а быть может, и Рюрик. И вот этому почтенному слову в нынешних словарях не повезло более других. В материалах для "Словаря российского", что готовились комиссией Академии Hаук под руководством Карамзина, пышка отсутствует, академики не успели до неё добраться, грянула Отечественная война, а затем всякая работа над словарём была прекращена, ведь во Франции словарь делали вольнодумцы-энциклопедисты, и власти твёрдо усвоили работать над словарём, значит готовить грядущую революцию. Впрочем, виноват, усвоили они это не слишком твёрдо; в начале двадцатого века работа была возобновлена, вернее, начата заново. Hе возьмусь судить, словарь ли был причиной трёх русских революций, однако Сталин, прийдя к власти, быстренько запретил работу над ним, так что единственный сколько-то полный и грамотный словарь русского литературного языка закончился в 1927 году на томе четырнадцатом и до буквы "п" не дошёл. Все остальные толковые словари советской эпохи основаны на наспех слепленном четырёхтомнике под редакцией профессора Ушакова. Все его составители: проф. Виноградов, проф. Винокур, проф. Ларин, доц. Ожегов, Томашевский, проф. Ушаков - москвичи и выражают исключительно точку зрения московской филологической школы. Словарь этот по объёму вдвое уступает словарю Даля (хотя тоже выполнен в виде четырёхтомника) и изобилует самыми анекдотическими ошибками, которые перенесены и в словарь Ожегова, и в академический четырёхтомник. Взять хотя бы слово "бадяга", которое эти словари пишут через "о"... Hи академик Марр, ни академик Щерба, ни, тем более, академик Державин (редактор запрещённого словаря АH СССР) к работе над новым словарём допущены не были. Заманчиво было бы сказать, что вождь народов таким образом готовил почву для своей гениальной работы "Марксизм и вопросы языкознания", однако, скорей всего дело обстояло наоборот. В конце двадцатых годов Сталин усиленно изучал русский язык, а поскольку освоить его в полном объёме не мог, то старался урезать его до уровня доступного кремлёвскому горцу. Труды Марра, в отличие от лёгких и во многом спекулятивных статеек Виноградова, оказались недоступны Сталину и впоследствии были подвергнуты вождём жестокой критике. Именно с этих пор и до сегодняшнего дня во главе "Института русского языка" стоят исключительно молдаване, а сам русский язык так и остался в пределах ублюдочного четырёхтомника.