Вадим Артамонов - На суше и на море, 1988 [антология]

Объективности ради надо сказать, что сама по себе идея создания большого заповедника в Западно-Сибирской низменности не была слишком оригинальной: комиссия Академии наук СССР, готовившая в середине 50-х годов общегосударственный перспективный план географической сети заповедников СССР, включила в него крупный Васюганский заповедник в подзоне урмано-болотной тайги, предложив его создание в бассейне реки Васюган или Демьянки, то есть близко к нашим Юганам. Но, увы, со временем это предложение было почти забыто и осталось нереализованным.

В Тюмень, мать городов сибирских и столицу всех окрестных деревень, я приехал в марте 1976 года, возвращаясь из горного Забайкалья, где участвовал в проектировании заповедника, намеченного в бассейне реки Витим. Самолеты из Тюмени в Сургут летают часто, полет на Ан-24 занял всего два часа. Невольно вспомнилось, как двадцать лет назад, после окончания институтов Балашихе, пришлось проделать этот путь сперва на пароходе «Совет» по Туре, Тоболу и Иртышу до Самарова, затем почтовым катером вверх по Оби — за неделю не смог уложиться… Конечно, мало было общего у прежнего деревянного обского села с единственным двухэтажным зданием райисполкома и нынешнего города, многоэтажные корпуса и бесчисленные предприятия которого раскинулись теперь на десятки километров. А ведь когда-то и мне тоже доводилось небезуспешно бегать возле прежнего Сургута на охоту за утками и даже глухарями…

Весь в перепутьях каких-то трасс, замысловатых канав и труб, окутанный белыми облаками морозного пара, новый Сургут в первый момент ошеломил меня и даже напугал. Невозможно было разглядеть хоть какую-то планировку в хаотическом, казалось бы, нагромождении его микрорайонов, у каждого из которых был свой хозяин. Только спустя несколько лет, благодаря деятельности лучшего в России домостроительного комбината, город стал быстро и умело застраиваться, приобретая определенный и даже благовидный архитектурно-планировочный облик.

Начальник Сургутской проектной партии, неторопливый крепыш Закир Умарович Танкачеев, хорошо мне знакомый по совместному проектированию Таймырского заповедника, и его коллега, молодой охотовед Игорь Чернигов, ждали меня, чтобы всем вместе вылететь для авиаобследования и предварительного выбора границ будущего заповедника. Накануне полета мы долго сидели над картами и документами, обсуждая разные варианты и предложения, а рано утром отправились в аэропорт. Против обыкновения обошлось без всяких задержек, и скоро наш бело-синий Ан-2 уже летел мимо крупнейшей в Сибири Сургутской ГРЭС, над паутиной проводов и домами, направляясь к просторам застывшей под снегом обской поймы. Миновали сперва главное русло, потом пошли без счета острова и островки, поросшие редкими кустарниками, началось сплошное переплетение больших и малых проток, наконец, открылась главная среди них — Юганская Обь, за которой уже пошли леса, сперва лиственные, осина с березой, затем стала примешиваться сосна, вскоре вытеснившая своей яркой зеленью все остальные породы. А впереди уже надвигались волнами полосы настоящей тайги, перемежаемые светлыми пятнами обширных болот. Четко обозначилась белая лента Большого Югана — этой главной среди рек южной части Сургутского района, по берегам которой испокон веков жили ханты — рыболовы и охотники, сборщики брусники и клюквы, следопыты этих таежно-болотистых мест.

И хотя все время бросаются в глаза то просеки всяческих размеров, то вырубки, то тракторные волоки, все равно такой необъятный таежный простор вокруг, что следы рук человеческих кажутся ничтожными царапинами на этом фоне. Даже унылый вид леспромхозовского поселка с обычными для таких мест грудами брошенного леса, гниющими поленьями и горбылями не мог затмить радостного впечатления от встречи с юганскими пространствами. Что ни говори, есть еще живая тайга на свете, найдется в ней место таежному заповеднику!

— Летим над Угутом! — крикнул пилот, и мы увидели внизу небольшую довольно аккуратную деревню, протянувшуюся вдоль правого берега Большого Югана. Невдалеке осталось впадение в него меньшого собрата, самого крупного из многочисленных притоков. Большой и Малый Юган имеют общий водораздел с Васюганом и Демьянкой.

— Теперь до самой Томской области жилья не будет, только хантейские юрты кое-где среди тайги да охотничьи зимовья. Населенные пункты Таурово и Тайлаково мы в стороне оставим, да там сейчас мало людей, — сказал Танкачеев. Я знал, что «юртами» здесь издавна принято называть хантейские поселения, хотя они состоят из обычных деревянных домов, почти таких же, как и в русских деревнях. По Большому и Малому Югану такие становища размещены довольно часто, через каждые 20–30 километров. Зато в междуречье Большого и Малого Югана селений нет совсем — там-то и отводится место для заповедника. А центральная его усадьба может разместиться здесь, в Угуте, где есть почта, сельсовет и школа. Нам хотелось бы приблизить границу заповедника к самому поселку, но возражать будут и лесозаготовители, и рыбаки, и охотники, так что придется ее отодвинуть к югу километров так на 30–40, ничего не поделаешь…