Александр Ломм - 'Преступление' доктора Эллиотта

Они выпили и раскурили сдгары.

- Что же вы теперь думаете делать, Джимми? Снова приметесь за ремесло Хромой Собаки? - спросил доктор.

- Нет, доктор! Тысячу раз нет! Вы, может быть, мне не поверите, ведь не бывает, чтобы человек вдруг сразу взял и исправился, но я заверяю вас, что с Джо Фуллером - Хромой Собакой покончено навсегда! Я содрогаюсь при одном воспоминании о своей прошлой жизни.

- Я вам верю, Джимми. Я так и думал... В общем, я очень рад, что вы мне это сказали. Рад за вас и за себя. Ну, а что же вы все-таки намерены делать?

- Не знаю, сэр... То есть, у меня еще во время обеда появилась одна мысль, только я боюсь вам сказать о ней...

- Ну вот еще, "боюсь". Давайте, выкладывайте, что у вас за мысль. Страх вам, Джимми, совсем не к лицу.

- Я хотел вас просить, доктор, чтобы вы приняли меня к себе на службу. Я многое умею делать: вожу машину, отлично стреляю, ну и готовить, если надо, умею не хуже вашей кухарки... Я, конечно, не навсегда, а хоть бы на первое время, и любые ваши условия для меня подойдут...

- Отлично, Джимми, - улыбнулся доктор. - Оставайтесь у меня. Вы никогда об этом не пожалеете.

ПОД КОЛЕСАМИ ГРУЗОВИКА

Страшно, пронзительно застонали тормоза. Тяжелый грузовик остановился как вкопанный. Отчаянный вопль ужаса пронесся над улицей. Молодая женщина на тротуаре упала в обморок. Негр-шофер выскочил из кабины. Вмиг собралась толпа. Из-под машины была извлечена девочка лет пяти. Она была мертва. Передние колеса машины раздавили ее. Растерянный негр-водитель жалко лепетал оправдания: он не виноват, девочка бросилась с тротуара прямо под колеса машины, гонясь за белой собачкой... Он не виноват, он не мог предотвратить несчастья...

Толпа не слушала негра и угрожающе на него наседала. Откуда-то взялся врач. Но он лишь установил смерть девочки и тотчас же занялся матерью, которая все еще была в обмороке.

Появился полисмен. Ему с трудом удалось отнять зверски избитого негра у охочих до самосуда горожан.

Вдруг к месту происшествия мягко подкатил шевроле. Из него выскочил пожилой сухощавый джентльмен и стал энергично пробираться через толпу. Добравшись до изуродованного тельца девочки, вокруг которой вертелась виновница трагедии, маленькая белая собачка, он бегло осмотрел его и обратился к врачу, хлопотавшему возле матери:

- Хелло, Маунт!

- Хелло, Эллиотт! Какое несчастье! Маленькая Кэтти, единственный ребенок Эдлефсенов! Я сильно обеспокоен состоянием миссис Эдлефсен...

- Вы напрасно теряете время, Маунт. Миссис придет в себя, а вот девочку нужно спасать немедленно. Дорога каждая минута.

- Опомнитесь, мистер Эллиотт! - сказал удивленно Маунт. У девочки раздавлена грудная клетка и череп. Она более мертва, чем можно себе представить!

- Мне некогда с вами спорить, Маунт. Эй, Джимми! Слышишь, Джимми!.. А ну, джентльмены, посторонитесь, дайте пройти!

Но великан Джимми не нуждался в том, чтобы ему давали дорогу. Он без труда прошел через толпу и предстал перед доктором.

- Снимайте плащ, Джимми, заверните в него девочку и скорей в машину. А мы с вами, коллега, отнесем туда же и бедную миссис Эдлефсен.

Тон доктора Эллиотта был настолько резок и повелителен, что Маунт не посмел возразить. Через минуту шевроле развернулся и, с ходу набрав скорость, ринулся из города, унося обоих докторов, миссис Эдлефсен и ее несчастного ребенка.

МАТЬ И ДОЧЬ

- Нет, я верю, я верю, я верю ему! Не отнимай у меня эту последнюю надежду, Сэм!

Молодая женщина со слезами на глазах смотрела на своего мужа. Сэмуэль Эдлефсен, невысокий, коренастый мужчина средних лет с мягкими чертами смуглого лица, возбужденно ходил по комнате, дымя сигарой.

- Что ты, дорогая! Я не хочу вызывать у тебя никаких сомнений: Доктор Эллиотт и меня заверил, что вылечит нашу маленькую Кэтти. Но все это так странно. Он даже не показал нам ее. И вот сегодня истекают те три месяца, которые он потребовал для лечения. Я боюсь, что разочарование будет для тебя слишком тяжелым ударом. Не лучше ли нам с Маунтом съездить к нему вдвоем?

- Нет, нет! Я тоже поеду за моей крошкой! Я уверена, что сегодня обниму ее... Сердце матери не может ошибаться, Сэм.

- Хорошо, милая. Пусть будет по-твоему... А вот и Маунт. Хелло, Джек!

- Хелло, Сэм! Добрый день, миссис Эдлефсен! Ну что ж, поедем?

- Да, да, поедем, доктор!

Миссис Эдлефсен порывисто поднялась и первая направилась к выходу. Мужчины немного от нее отстали.

- Джек, скажи мне, это мыслимо? - тихо спросил Эдлефсен.

- Мы слишком много об этом говорили, Сэм, - хмуро ответил Маунт. - Мне все это не нравится, и я еду только ради тебя. Ведь я собственными глазами видел тогда твою бедную Кэтти. Она была мертва, Сэм. Более чем мертва. Но съездить нужно, хотя бы уж для того, чтобы отхлестать этого Эллиотта по его надменной физиономии...