Александр Ломм: Исполин над бездной

. Профессор Вар-Доспиг был совершенно сражен услышанным. Мысли его смешались. - А как этот бородатый токарь? Помните, я в вашем присутствии фотографировал его у станка? - Рэстис Шорднэм? - Да, да, его звали Рэстис Шорднэм!.. Неужели и его тоже?.. - Нашли о ком беспокоиться, ведеор профессор! Этого смутьяна мы рассчитали в первую очередь. Но зачем из-за этого расстраиваться?! Бросьте! Любое новое дело требует жертв. В будущем правительство, надо полагать, что-нибудь придумает. Но пока суд да дело, мы успеем собрать все сливки с производства скалдов!.. Вар-Доспиг хотел что-то возразить, но ему не дали: окружили, заговорили, повели в актовый зал, где были накрыты столы для торжественного обеда. Потом он два дня возился со скалдами, проделал массу испытаний, подписал уйму протоколов. Лишь перед самым отъездом ему удалось встретиться с рабочими завода. Они отнеслись к нему настороженно, с плохо скрываемой враждебностью. В сборочном цехе он хотел поговорить с одним пожилым слесарем о скалдах, разъяснить ему истинное положение вещей. Но рабочий не стал его слушать. Сказал с холодной вежливостью: - Оставьте нас, ведеор профессор. Мы сами о себе как-нибудь позаботимся. Бывали мы во всяких переделках, авось и против скалдов устоим. Стало ясно, что скалды превратились для рабочих в источник зла. Это произвело на профессора крайне удручающее впечатление. С таким настроением он на другой день и покинул Марабрану... Холодный ветер и брызги дождя подействовали на профессора успокаивающе. Не доходя шагов сто до моста Альгрида, он остановился, вытер платком мокрое лицо и в полной неподвижности уставился на мутные воды широкой Лигары. - Им бы только сливки снимать... Ничего! Я им еще покажу сливки!.. пробормотал он и погрузился в глубокую задумчивость. Так прошло больше часа. Шляпа и плащ профессора давно промокли, но он ничего не замечал. Вдруг кто-то тронул его за рукав: - Ведеор профессор, уже половина одиннадцатого! Вар-Доспиг вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял водитель-монах. - Чего тебе нужно?! - Уже половина одиннадцатого, ведеор профессор, а перед отъездом вы говорили, что сегодня в десять вечера вам непременно нужно быть дома! - Боже единый! Арса одна в доме, а он уже вышел! - испуганно вскричал профессор. - Где же ты был раньше, ротозей несчастный?! Скорей едем! И он тяжелой рысью побежал к машине.

2

Материон был просто великолепен. Прямой, широкоплечий, он спокойно сидел в кресле и бесстрастно осматривал обстановку кабинета немигающими эмалево-голубыми глазами. Его иссиня-черная борода, вся в тугих завитках, сверкала, как руно благородных ардиланских овец. Если бы не безукоризненный фрак и белоснежная манишка, его можно было принять за оживший монумент какого-нибудь древнего ассирийского царя. Когда профессор Вар-Доспиг, изрядно запыхавшийся, с растрепанными волосами, стремительно вошел к себе в кабинет, Материон с олимпийским спокойствием принял его приход к сведению, не переменив позы и не шевельнув ни единым мускулом смуглого лица.

Что же касается Арциссы, двадцатидвухлетней дочери профессора, то она даже не заметила появления отца. Ее затуманенный взгляд был прикован к Материону, на бледном лице блуждала сомнамбулическая улыбка. Она сидела в пяти шагах от Материона, откинувшись на спинку кресла, и вид у нее был измученный, придавленный и вместе с тем болезненно счастливый. Молча уставившись на своего странного бородатого собеседника, она словно ожидала от него каких-то невероятных откровений. Но Материон не обращал на нее ни малейшего внимания. Вар-Доспиг пристально оглядел дочь. Его лицо побагровело от волнения. Тряхнув седой шевелюрой, он подошел к Арциссе, тронул ее за плечо и громко спросил: - Зачем ты вошла сюда, Арса? Он старался придать своему голосу ту всегдашнюю теплоту и нежность, которые усвоил себе в обращении с дочерью с тех пор как она лишилась матери, но на сей раз ему не удалось скрыть раздражения. Арцисса, с трудом оторвав взгляд от Материона, провела рукой по глазам, словно хотела снять с них невидимую паутину, и растерянно посмотрела на отца: - Здравствуй, папа... Ты уже вернулся?.. - Да, я вернулся. А тебя, Арса, я спрашиваю, зачем ты вошла в мой кабинет?! Ведь я просил тебя не делать этого в мое отсутствие! - Просил... Я знаю... - покорно согласилась девушка и снова перевела взгляд на Материона. У нее не хватало решимости подняться и уйти. Вар-Доспиг взял дочь за локоть. - Идем, Арса! Я провожу тебя в твою комнату! Девушка поднялась. - Спокойной ночи, ведеор Материон! - прошептала она, - Спокойной ночи, Арцисса! - отчетливо произнес Материон чистым бархатным голосом. Вся зардевшись, Арцисса опустила ресницы. В полном молчании отец и дочь поднялись по лестнице наверх, в ее комнату. - Спи спокойно, моя радость! - пробормотал профессор и, поспешно поцеловав Арциссу в горячий лоб, хотел было уйти. Но Арцисса остановила его: - Папа!.. - Ну, что еще? Профессор, уже взявшийся за ручку двери, обернулся с явным нетерпением. Арса устало опустилась на кровать. В глазах ее смешались тревога и растерянность, радость и изумление. - Кто он, папа? - спросила она чуть слышно. - О ком ты спрашиваешь? О Материоне? Она кивнула все с той же странной улыбкой, с которой ушла из кабинета. Профессор нахмурился. - Ты уже взрослый человек, Арса, и должна понимать, что я не смею говорить тебе обо всем. Я нахожусь на службе у его святости гросса сардунского, и это обязывает меня хранить секреты, которые мне доверяют... - Это я понимаю, папа. Но разве Материон тоже секрет Гроссерии? Ведь он человек! И притом в нем есть что-то особенное, словно он прибыл с другой планеты!.. По лицу Вар-Доспига промелькнула тень тревоги. - Ты слишком возбуждена, Арса. Тебе нужно успокоиться, уснуть... - Нет, нет, я все равно не усну!.. Этот Материон, папа, прямо чудо какое-то! Я до сих пор не могу прийти в себя и не знаю, что со мной творится... Мне хочется и плакать и смеяться... Но я так рада, так рада, что он к нам приехал!.. Я, папа... Не договорив, она умолкла. Матовая бледность ее лица сменилась вдруг темным румянцем. Брови профессора сдвинулись в одну лохматую линию. Сцепив руки за спиной, он заметался по комнате, бормоча непонятные слова. Арцисса удивленно за ним наблюдала. Наконец он остановился перед дочерью и решительно посмотрел ей в лицо. - Ты права, Арса. Я должен сказать тебе все теперь же. Обмолвившись случайно, что Материон не человек, а чудо, ты, сама того не ведая, сказала правду. Да, дитя мое, Материон не человек! Материон чудо, вернее, сверхчудо современной биокибернетики! И это сверхчудо создал твой отец! - Не может быть! - прошептала девушка, снова покрываясь бледностью. Профессор опустился на стул и схватил руку дочери. - Слушай, Арса, я открою тебе тайну огромной важности. Но ты должна навсегда похоронить ее в своем сердце. Ты будешь молчать? Арса не ответила. Профессор сжал ее руку и заговорил взволнованно, приглушив голос почти до шепота: - Я создал Материона по заказу его святости Брискаля Неповторимого, гросса сардунского. Внешность его я позаимствовал у одного марабранского рабочего на заводе Куркиса Браска. Настоящий бородатый титан! Самая подходящая форма для машины, способной решать самые сложные проблемы! Его святость гросс сардунский хочет с помощью Материона приобрести личное бессмертие. Он получит его, он станет бессмертным. Но не он один! Бессмертие проникнет в массы! Этого не избежать! А Материон? Материон решит за людей все, абсолютно все проблемы! Он найдет пути к благополучию и счастью! Его действия будут безошибочны и точны! Отныне на Земле наступит настоящий рай! Материон даст людям все - бессмертие, пищу, комфорт, совершеннейшие эстетические наслаждения!.. - А люди, папа? - перебила профессора Арцисса. Она уже овладела собой и вслушивалась в тираду отца внимательно и настороженно. - Что люди? - не понял профессор, словно с разбегу налетел на невидимое препятствие. - Что будут делать сами люди? Все уйдут в отставку и превратятся в потребителей? Вар-Доспиг холодно посмотрел на дочь. - Да, в потребителей, - твердо ответил он. - В этом нет ничего зазорного. До сих пор человек жил в плане абсурда, теперь будет жить в плане железной логики. Ты называешь это отставкой? Пусть будет отставка, но такая отставка лучше абсурда смерти, абсурда поисков, абсурда страха. Мы будем жить, как боги! - А любовь, папа, тоже абсурд? - тихо спросила Арса. - Для бессмертных - да. Арцисса задумалась, опустив голову. Профессор смотрел на нее с нетерпением. - Хорошо, папа, - вздохнула девушка. - Я все поняла. Но ответь мне еще на один вопрос. Как зовут того бородатого марабранского рабочего, с которого ты скопировал внешность для Материона? - Его зовут Рэстис Шорднэм... А теперь спи спокойно. Все будет хорошо. Вар-Доспиг еще раз поцеловал дочь и быстро вышел из комнаты. Оставшись одна, Арса некоторое время сидела неподвижно. Потом встрепенулась и громко произнесла: - Рэстис Шорднэм! - Она чутко прислушалась к звукам незнакомого имени. После этого, словно испив живительной влаги, она вдруг почувствовала могучий прилив бодрости и решимости. Она поняла, что не может ни минуты оставаться под одной крышей с Материоном. Все, что угодно - холод, голод, нищета, - только не попасть под влияние этого ужасного кибернетического монстра, не отдать ему свою волю, свои желания, свои прихоти, пусть даже абсурдные! Рай Материона - хуже смерти!.. В ту же ночь Арцисса покинула отцовский дом в Гроссерии и ушла неведомо куда. С собой она взяла лишь немного денег, а отцу оставила короткую записку, в которой просила не искать ее и не заботиться о ее дальнейшей судьбе.

Читать дальше