Джек Макдевитт - Обреченная

— Да, и той группе, что осталась наверху, не очень-то повезло, — заметил он.

Бикман вздохнул:

— И они в этом нисколько не виноваты. Некоторые из них двадцать лет готовились к этой экспедиции и лишились весьма существенной ее составляющей.

Он сурово посмотрел на ряд экранов, которые показывали происходящее столкновение с разных ракурсов. Все эти изображения передавались со спутников.

Марсель воспринимал все апатично. Переживаний за эти две недели оказалось слишком много. Он устал и был сильно раздражен. Однако Келли и остальные возвратились, а больше его по-настоящему ничего беспокоило. А вот Чианг Хармон остался на этой чертовой планете… Погибли один из людей Хатч, один из пассажиров Николсона и один человек из его команды. И еще один пилот со «Звезды» поплатился жизнью во время спасательной операции. В свете всего этого трудно было сожалеть, что ученые не смогли вести наблюдения за ходом лобового столкновения в этом планетарном дорожно-транспортном происшествии.

— В следующий раз мы подготовимся лучше.

Бикман поджал губы, и на его лице появилось задумчивое выражение.

— Следующего раза не будет. Во всяком случае при нашей жизни.

«Это и есть самая серьезная потеря», — подумал Марсель. Но промолчал.

Казалось, будто вся атмосфера Обреченной охвачена одной гигантской грозой. Бураны напрочь стирали экваториальные земли, сильнейшие ураганы ревели над Кораджио и Нирваной. Волны вздымались на тысячи метров выше уровня моря. Горные кряжи вдоль северного берега Транзитории, которые долгое время сдерживали натиск приливов, наконец исчезли в пучине.

Планеты неумолимо двигались навстречу друг другу. Но роли их были неравны: одна из них окажется всего лишь камешком, брошенным в пруд.

Хатч наблюдала за событиями, лежа на койке в лазарете «Звезды». Ей понадобилась небольшая хирургическая операция для восстановления разорванной мышцы и сломанного ребра, и еще ей строго-настрого запретили двигаться. Впрочем, ненадолго. Сбоку сидел Рэнди с забинтованными руками, а на его плече красовалась специальная скрепа. Мак ушел куда-то давать интервью; Келли спустилась вниз перекусить в баре.

У Хатч запищал коммуникатор. Прозвучал голос Кэньона:

— Хатч, я чуть попозже загляну к вам. Но, думаю, вам будет интересно, что по возвращении домой вы окажитесь героями. Разумеется, мы не узнаем о реакции еще пару дней. Последнее, что известно: весь мир слушал, как поток прорывался на равнину и наступил полный тарарам. Там пока считают, что у вас нет ни малейшего шанса. И ожидают, когда наступит конец. Ребята, вы вернетесь знаменитостями, это точно!

— Приятно слышать, — проворчал Найтингейл.

— Что бы там ни было, наш рейтинг пробил потолок!

— Звучит так, будто вы хвалите самого себя, Август, — усмехнулась Хатч.

— Ну… В любом случае, вряд ли это повредит моей карьере. — Его глаза буквально загорелись. — «А мы здесь способны только ждать, когда они доберутся до посадочного модуля»!

— Да, — проговорил Найтингейл. — Безусловно, это было занятно!

Кэньон продолжал:

— А кстати, знаете — вы, ребята, дома уже заработали прозвище.

— Не уверена, что мне бы хотелось его услышать, — заметила Хатч.

— Малейванская Четверка.

— Боже, — вздохнул Найтингейл. — Кто такое придумал? Превосходно, Август. Я бы сказал — грандиозно. Мои комплименты изобретателю этой пошлости.

Когда Кэньон отключился, Хатч очень серьезно посмотрела на Найтингейла.

— Вам было ужасно трудно с ним. А вообще-то он неплохой парень.

— Да уж! А вы чувствовали бы себя счастливее, если бы мы сверзились с той чудовищной штуковины.

— К чему такой скепсис?

— Это сделало бы сюжет еще интереснее.

В комнату вошел Мак с цветами из оранжереи «Звезды». Он одарил Хатч сияющей улыбкой и протянул ей букет.

— Вы выглядите вполне способной отправиться на ланч, — заявил он.

Мак поцеловал ее. Хатч взяла цветы. Это были желтые розы.

— Какая роскошь! — воскликнула она. — Спасибо, Мак.

— Для Золотой Девушки. — Он пристально посмотрел на нее. — Ну-с, какие прогнозы? Я имею в виду врачей.

— Завтра мне разрешат подняться. — Она снова обратила внимание на Найтингейла. — Вам надо расслабиться. Позвольте им делать свое дело и не будьте таким взбудораженным.

— А мне нравится быть взбудораженным.

Атмосфера Малейвы-3 почти повсюду выглядела как темные клубящиеся облака. То и дело небо прочерчивали гигантские молнии. Они вспыхивали снова и снова. Чернильно-черная атмосфера, казалось, вытянулась, била фонтанами в небо, бурлящий дымный хвост потянулся навстречу бледному диску газового гиганта.