Джек Макдевитт - Обреченная

Расчетное время до разрушения: 12 часов

Хатч могла бы принять успокоительное. Транквилизаторы, которые были с собой у Мака, из тех, что не вызывают последующее подавленное состояние, поэтому теоретически совершенно безопасны. Но она всегда скверно реагировала на эти чертовы штуки, и потому не стала рисковать падением сообразительности во время решающего всё полета.

Финальный полет. Вверх или вниз.

Она попыталась отбросить эмоции и задумалась о том, что их ждет впереди, стараясь нарисовать в воображении гигантскую сеть, которая свалится с неба.

«Точность, как говорил Марсель. Нужно чтобы было как в аптеке. Ведь шанс всего один. Сеть опустится и поднимется. В лучшем случае есть запас около минуты, чтобы отыскать манжету и провести в нее посадочный модуль».

В кабине царила атмосфера удрученности. Макаллистер попробовал немного рассеять уныние, заявив, что если они останутся в живых, то он отыщет в Нью-Джерси священника и исполнит религиозный наказ.

Это вызвало у всех смех, но невеселый.

Время от времени Хатч безуспешно старалась наладить связь с Марселем.

— Скорее бы все это закончилось, — проговорил Найтингейл. — Так или иначе.

Хатч кивнула, словно соглашаясь, однако она не разделяла фатализм Найтингейла. Жизнь — славная штука, и ей хотелось прожить как можно дольше. Да, да, она была бы счастлива, если бы завершилось это состояние подвешенности, они летели в небесном мешке Марселя и наконец оказались бы в безопасности. Трудно было даже представить нечто, подобное тому, что они чувствовали в эти мгновения.

Мак достал из запасов несколько фруктов и орехов, но у нее пропал аппетит.

— Вам будет лучше, — настаивал Мак.

— Что-то сомневаюсь, — отозвалась она.

Тем не менее, казалось, он предлагал нечто обязательное. Хатч выбрала темно-красный плод, похожий по форме и вкусу на гранат. Найтингейл взял несколько орехов и, откинувшись на спинку кресла, наслаждался пищей. Мак сварил кофе и разлил по кружкам.

— Интересно, во время операции у нас могут возникнуть какие-нибудь проблемы наверху? — спросил он, показывая на бурю.

— С нами все будет хорошо.

Запас энергии у них был максимально возможный. Горючего в резервуарах было более чем достаточно, чтобы доставить их к месту встречи. Его даже хватало, чтобы вернуться. Если бы понадобилось.

— С нами все будет прекрасно. Потому что хуже быть уже не может.

Какое-то время все сидели, ели фрукты и смотрели на ливень.

— А с вами, парни, все нормально? — поинтересовалась она.

Найтингейл кивнул.

— Я очень беспокоюсь насчет подъемника, — проговорил он. — Мне…

— Полно вам. Все отлично. Не волнуйтесь.

Мак отпил огромный глоток кофе.

— Время признаний, как я полагаю.

— Ну и в чем намерены признаться вы, Мак? — лукаво посмотрела на него Келли.

— Я… — Он замолчал и задумался. — Я… не всегда вел себя разумно.

— Нам это известно, — подтвердил Найтингейл. — Да и всему миру тоже.

— Я считал себя просто обязанным кое-что высказать. А причинил этим столько вреда!

— Забудьте об этом. Уверен, что никто не держит на вас зла. И не обижается.

— Вряд ли это так, но это не главное.

— Мак, вы как-то говорили насчет того, что люди зря растрачивают силы на сострадание и жалость к себе самим.

Он сдвинул брови.

— Нет, не помню. И что же я такого сказал?

— «Лучший способ иметь дело с совестью — это силой подчинить ее, так, чтобы она знала, кто главный».

— Неужели я говорил такое?

Найтингейл во время этого обмена репликами смотрел на дождь. Потом повернулся и сосредоточил взгляд на Макаллистере.

— Ну, не совсем. Но это лучшее, что я мог сказать на эту тему в виде короткой максимы. Бог с ним, Мак. Все это давным-давно в прошлом.

Посадочный модуль снова тряхнуло очередным землетрясением. Макаллистер подхватил свою тарелку, пока та не успела соскользнуть на пол.

— Планета разваливается на части, — произнес он.

Келли поправила ремень безопасности.

— Сколько же еще ждать?

— Осталось совсем немного.