Христо Поштаков - «Если», 2001 № 05

По сути, роман представляет собой череду эпизодов, каждый из которых добавляет какой-нибудь новый нюанс к восприятию мира главным героем. И, разумеется, с течением времени Маг изменится. Он растеряет свое легкомыслие. И в конце концов окажется перед своим Самым Главным Выбором: помочь людям и быть ввергнутым за это в абсолютное ничто, в Бездну — или же отвернуться и промолчать.

Ксения Строева

Интересно, что бы сделал интеллигентный читатель, попадись ему в руки роман под странно знакомым названием «Смерть в Венеции» и с такой вот аннотацией: «Криминальный роман о генерале-негре, задушившем жену-белую за потерянный платок»? Вероятно, протер бы глаза и изумленно уставился на фамилию автора.

Название нового романа Джо Холдемана тоже вызывает знакомые ассоциации: был уже «Проект «Юпитер» — но написал его Грегори Бенфорд.

Ну да ладно, не подошло издательству оригинальное название книги Холдемана — «Вечный мир», а о романе Бенфорда массовый читатель может не знать. Тем более, что разнузданной аннотации, подобной вышеприведенной, в книге нет. Зато есть вполне «говорящее» — как раз массовому читателю — название серии, в которой издан роман: «Стальная Крыса». И еще более доходчивая подсказка: обложка, на которой изображен жуткого вида кибергромила с вполне убедительной «пушкой» в железных лапах.

Короче, читателя интеллигентного новый томик издательства «ЭКСМО-Пресс» вряд ли привлечет, зато книгу с руками оторвет любитель зубодробительной фантастики.

Крупно ошибутся, между прочим, оба. Но вину за дезориентацию читателя издательство разделит уже с автором. Причем, если просчет издателей лежит на поверхности: неудачный маркетинг (ну нельзя выпускать «Преступление и наказание» в серии «Мастера отечественного детектива»), то с автором все обстоит гораздо сложнее.

Для читателя, знакомого с творчеством Холдемана, название «Вечный мир» вызовет неизбежные ассоциации с выпущенной более четверти века назад «Вечной войной» (оба романа, кстати, сделали «дубль», завоевав по «Хьюго» и «Небьюле»). Что только усугубляет путаницу. Потому что «Вечный мир» ни в коей мере не является продолжением «Вечной войны» — хотя оба произведения написаны, в сущности, об одном и том же.

Первая книга — это резкая антимилитаристская отповедь таким «ястребам» американской science fiction, как Джерри Пурнелл, Дэвид Дрейк и иже с ними. Холдеман сам повоевал во Вьетнаме, был тяжело ранен, и войной, судя по всему, сыт по горло — о бессмысленности кровавой бойни написал вполне искренне и убедительно. В 1974 году история вечного космического ландскнехта, блуждающего по бесчисленным полям сражений и временам и потерявшего даже отдаленное представление о том, за кого и против кого воюет, произвела на американцев яркое впечатление.

В «Вечном мире» речь идет также о войне. Но вот пространственно-временные масштабы существенно сжались: это уже не галактические просторы и тысячелетия, а ближайшее земное будущее, первые декады XXI века. Америка, точнее, некий западный Альянс (о России, естественно, ни слова, если не считать упоминания о «маленьком автоматическом пистолете российского производства, любимом оружии наемных убийц во всем мире») ведет бесконечные войны против стран третьего мира. Причем, ведет их с помощью киберсолдат, которыми управляют на расстоянии операторы, подключенные к боевым машинам, а также к другим членам своей «команды» — с помощью вживленных в мозг электронных имплантантов.

Первая треть романа занята почти исключительно подробностями «спецопераций Альянса» (ничего не напоминает?) по насаждению демократии. Описанных, надо отдать должное, со знанием дела. Хватает подробностей и иного сорта: сексуальных. В «Вечной войне» Холдеман резал правду-матку, описывая перипетии суровой воинской дружбы в мужском коллективе, а в «Вечном мире» берет еще круче. Благодаря имплантантам, каждый член разнополого «экипажа машины боевой» способен воспринимать все физиологические и психологические ощущения и переживания своего напарника — или напарницы.

Так, героя особенно травмирует неведомое ему прежде откровение — постменструаяьный синдром, и его боевым подругам тоже что-то там мешает во время ходьбы…

К середине романа вышеупомянутый интеллигентный читатель откровенно загрустит о бесцельно потраченном времени — если вообще доберется до середины, как та самая птица на Днепре. Меня подталкивала лишь суровая профессиональная необходимость — до того это все утомительно и однообразно. И раздражающе: не Холдеман, а просто Дэвид Дрейк какой-то! Зато поклонники последнего будут уписывать эту кровавую кашу за обе щеки.