- У меня есть вопрос, Ухе.
- Спрашивай, Консех.
- Когда с тобой говорит Ааква, где раздается его голос: в твоей голове, во чреве, в желудке?
Ухе внимательно посмотрел на охотника, и ему показалось, что табу Ааквы пляшут над головой Консеха, как зловещие призраки.
- Ты дерзок, Консех.
Охотник выпрямился, призраки исчезли.
- Мой вопрос требует ответа, Ухе. Новый закон Ааквы обращается к нам через чрево и брюхо.
- Ты отвергаешь новый закон? - Охотник замахал руками.
- Нет, не отвергаю, ибо новый закон Бога Дневного Света обращается к каждому из нас, и голос этот не заглушить. - Консех уставился на костер старейшин, где среди чернеющих костей Бантумеха догорало прикончившее вождя копье. - Но это закон, вершить который был бы способен любой из нас.
Жрец Ааквы тоже посмотрел в огонь, где смертоносное копье уже нельзя было отличить от пылающих ветвей.
- У меня нет для тебя ответа, Консех.
Консех перевел взгляд на спины других охотников, суетящихся в ночи, готовящихся к войне.
- Вот только как поступят охотники, когда Ааква перестанет обращаться к их чревам и желудкам и его голос снова зазвучит у них в головах, а, Ухе?
И охотник побрел прочь, оставив Ухе с вопросом и с истиной.
Призыв следовать Закону Войны разлетелся по всей стране Мадах. Утро первого дня Ухе встретил, простертый на пепле от костра старейшин. Подойдя к новому вождю старейшин маведах, Ииджиа удивленно услышал, как тот молит кости Бантумеха о прощении. И сказал главный жрец Ааквы Ухе:
- Почему ты просишь Бантумеха о прощении? Мы все видели копье, убившее Бантумеха: не ты его метнул.
Ухе медленно поднялся из пепла и, стоя на коленях, встретил лицом первый луч Бога Дневного Света, ударивший из-за далеких гор Аккуйя.
- Почему ты не несешь своему народу Закон Войны, Ииджиа?
- Я уже сделал это. Мой народ уже выступил к южным отрогам гор Аккуйя. Я вернулся, ибо мое место - среди старейшин. Так почему ты просишь Бантумеха о прощении?
Ухе уставился на кострище.
- Моя рука лежала на том копье, как и твоя.
Ииджиа потемнел от гнева.
- Моя рука не запятнана кровью вождя, твоя тоже. Или голод лишил тебя разума?
Ухе выпрямился.
- Ступай назад, к своему народу, Ииджиа. Для претворения в жизнь Закона Войны мне нужны не прежние старейшины маведах, а другие, военные вожди.
- Почему же среди твоих военных вождей не может быть меня, Ухе?
Свет Ааквы, поднявшегося над горами Аккуйя, ударил Ухе в глаза.
- Потому, Ииджиа, что мои военные вожди должны обладать юношеской силой, мудростью старых охотников, беспримерной отвагой и глазами, видящими одну правду. А ты, Ииджиа, стар и немощен. Ты никогда не преследовал дичь. Ты труслив, дрожишь за собственную шкуру, а глаза твои видят только то, что хотят видеть.
Сказав так, Ухе зашагал от остывшего костра Бантумеха на свет Ааквы.
На девятый день половина кланов маведах собралась у южных предгорий Аккуйя, на берегу Желтого моря. Разбив лагерь, охотники, дожидаясь остальных кланов, зашли в море, но не смогли найти в ядовитой воде пищи. Те, кто входил в воду, заболели и умерли.
Маведах продолжали есть своих мертвецов и бить в барабаны смерти.
И призвал Ухе в свой шатер охотника Консеха, чтобы сказать ему:
- Консех, ты будешь первым моим военным вождем.
Глаза Консеха глубоко ввалились и потемнели от тяжких дум, но от слов Ухе сузились.
- Почему ты хочешь назначить меня вождем9
- Ты уважаемый охотник, тебе понятна разница между охотой на дичь и убийством других синдие. Ты знаешь цену того, что нам предстоит совершить. И я верю, что ты будешь стараться, Консех.
- Ты говоришь о том, что предстоит совершить нам. Разве Закон Войны не дар Ааквы?
На эти слова Консеха Ухе не дал ответа, и охотник продолжил:
- Ты собираешься сеять горе и совершать постыдные дела, чтобы достигнуть цели. Новый закон Ааквы - не дар бога чести, мира и справедливости.
- Я служу племени маведах, Консех, и сделаю все необходимое ради его спасения. Мир и другие старые табу Ааквы препятствуют нашему спасению. А теперь я предложу тебе сделку.
- Что за сделка, Ухе?
- Держи при себе свой сарказм насчет того, насколько верно я служу Аакве, а я забуду про то, чью метку я увидел на копье, лишившем жизни вождя Бантумеха.
Консех побледнел и потянулся за каменным кинжалом.
- Я мог бы купить твое молчание по более сходной цене, Ухе.
- Если ты меня убьешь, Консех, то первое твое убийство будет бесцельным. - Ухе отвернулся от охотника и уставился на стенку шатра, на которой была нарисована карта южных склонов Аккуйя.
Читать дальше