Журнал «Если» - «Если», 2001 № 11

Дело в том, что Джейкобс и Шаффнер одной стрелой попали в несколько мишеней. Во-первых, так же, как и роман Буля, фильм воспользовался вполне научной гипотезой о «нелинейном и обратимом» характере эволюции. Благодаря невиданному ранее гриму Джона Чэмберса (получившего «Оскар»), представители расы эволюционировавших обезьян вызывали не смех, а чувство неподдельного интереса и даже озабоченности у зрителей: «А что, если бы и в самом деле на нашем месте были они?» Кастовое устройство обезьяньего общества (шимпанзе — ученые, орангутанги — политики, гориллы — воины) тоже выглядело вполне логичным и немало способствовало внешней индивидуализации героев.

Во-вторых, за фантастическим сюжетом легко угадывалась социально-расовая проблематика, более чем актуальная для Америки 68-го года. Аллегория с борьбой чернокожего меньшинства стала главной в третьем («Побег с Планеты обезьян», 1971) и четвертом («Завоевание Планеты обезьян», 1972) фильмах. В «Побеге с Планеты обезьян» (реж. Дон Тейлор) главными героями становились обезьяны-супруги Зира (Ким Хантер) и Кор-нелиус (Родди Макдауэлл), которых то сажали в клетку Лос-Анджелесского зоопарка как зверей, то делали предводителями социальных движений, а в конце концов убивали. Без сомнения, это было уколом «в нерв» американской публики, независимо от цвета кожи. Герой четвертого фильма, сын Зиры и Корнелиуса, Цезарь (его также сыграл Макдауэлл) олицетворял расовую проблему в ее ином проявлении. Из симпатичного шимпанзе вырастал наводящий страх и ужас экстремист, вожак огромной армии, жаждавший власти и превращения планеты людей в планету обезьян.

Но ведь была еще и пацифистская линия! В первом фильме она проявлялась в финальных кадрах, когда Джордж Тейлор лицезреет последствие ядерной катастрофы — поверженную наземь статую Свободы. В сюжете сиквела «Под Планетой обезьян» (1970) тема войны стала основной. Обезьяны и обитающие в подземельях «запретной зоны» люди сходились в непримиримом противоборстве и доводили дело до ядерной войны. Дабы усилить образ тотальных разрушений, режиссер Тед Пост, кроме все той же статуи Свободы, показал зрителям еще и руины Нью-Йоркской публичной библиотеки, фондовой биржи и концертного зала «Рэдио Сити Мюзик Холл». В истории голливудской кинофантастики этот финал признается едва ли не самой мрачной и пессимистической из концовок, Устранить это «позорное пятно» постарались в последнем, пятом фильме — «Битва за Планету обезьян» (реж. Дж. Ли Томпсон, 1973). Здесь мы видим, что возглавляющий обезьянье сообщество Цезарь уже не исповедует философию насилия, но стремящиеся к власти милитаристы-гориллы провоцируют войну с изгоями-людьми — мутантами из радиоактивных развалин. На ржавых, обгоревших джипах и танках люди устремляются в город обезьян. Все, однако, заканчивается примирением и перспективой создания процветающей, многорасовой цивилизации.

Вряд ли надо уточнять, что на этом фильме запас идей для «Планеты обезьян» сошел на нет — точно так же, как и возможности их финансировать (на последний сиквел едва наскребли миллион долларов). Но в истории кинофантастики остались все пять фильмов, впервые сложившиеся в единый цикл и опередившие в этом смысле другие фантастические саги.

Снимая новую версию «Планеты обезьян», Тим Бартон, естественно, не мог рассчитывать на тот пучок проблем, которые отразились в зеркале старой экранизации и ее сиквелов. Делать сюжетным стержнем фантастического фильма расовую неприязнь, когда изо всех щелей американской массовой культуры лезет политкорректность, — это несерьезно. Экранные пророчества на тему ядерной катастрофы и постядерной цивилизации тоже потеряли былую остроту и никого не заставят искать путь к ближайшему бомбоубежищу (даже к ближайшему кинотеатру, где показывают такую картину). Кабы фильм снимался после сентябрьских терактов 2001 года, его создатели, возможно, как-то вплели в сюжет эту линию, а может быть, и показали своих персонажей (например, тех же горилл в полицейской униформе) у развалин Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Но тему терроризма, в том числе глобального, в Голливуде эксплуатирует чуть ли каждый второй фантастико-приключенческий фильм [5] Может быть, поэтому столь страшной «пародией на кино» выглядели реальные событии. (Прим. авт.) , и Бартон сам отдал ей щедрую дань и в «Бэтмене», и в «Марс атакует».

Добавим, что в массах практически угас интерес и к таким естественнонаучным шарадам, как «обезьяний интеллект» и «обезьянья эволюция».