Сергей Лукьяненко - Фальшивые зеркала

– Он такой же.

– Нет. Он другой. Настоящий. Ты можешь поцеловать Вику – или разругаться с ней. Ты можешь поговорить с другом – или поссориться. Вы равны. Вы живете среди равных. Я тоже хочу жить так.

Глубина-глубина, я не твой…

– Что ты хочешь сделать, Леонид? Убить меня? Не выйдет. Как бы сильно ты ни ненавидел меня, это не даст тебе сил.

– Я тебя не ненавижу.

Темный Дайвер смеется:

– Да? Ну скажи – люблю… скажи!

– Я жалею тебя.

Он замолкает.

– Я жалею тебя, Темный Дайвер.

– Не стоит меня жалеть.

– Прости – я бросал тебя одного.

– Не надо!

– Прости – я отказался от самого себя. Я предал свою судьбу. Я думал, что все проблемы и беды можно решить за один раз. Что есть идеальные поступки и абсолютные истины. Что маленький уютный мирок может выжить в большом неуютном мире. Что можно закрыть окно и не слышать чужих голосов.

– Замолчи!

Темный Дайвер поводит головой, неловко, будто ему жмет нарисованная одежда. Я понимаю, что он хочет сделать.

Бежать.

Как убегал он него я.

– Я больше тебя не брошу… – говорю я и касаюсь его плеча.

Глубина-глубина, я не твой…

Радуга в его зрачках.

Серый туман рассыпается разноцветным снегом.

Шлем тяжелый… слишком тяжелый для моего нарисованного тела.

Я подставляю ладонь и ловлю снежинку. Смотрю в крошечный сияющий кристаллик.

Там кружатся цифры, бесконечные цифры, которых я не понимаю.

Там проплывают лица, бесконечные лица, которых мне не дано увидеть.

Я стою посреди радужного снегопада, посреди метели, которую кто-то красит, черпая краски с нескончаемой палитры.

– Я больше не брошу себя.

И Темный Дайвер во мне вздрагивает, когда хлопья цветного снега пронзают нас насквозь.

Настоящего снег в настоящем Диптауне.

Это совсем просто – менять мир.

Я иду сквозь снегопад. Подставляю лицо ветру. Под ногами – невидимая нить, натянутая вдоль пропасти.

Хочу ли я это сделать? На самом деле? Имею ли на это право?

Вечный вопрос, на который вечно не будет ответа.

Нет… будет. У тех, кто боится сделать шаг; у тех, кто не рискует подставить лицо ветру; у тех, кто срывался с моста.

Но ведь кто-то должен это делать?

Я протягиваю руку. Ловлю тяжелые цветные хлопья. Сжимаю в ладони, леплю снежок.

Кто-то скажет, что это разрушение.

Снег был цветным, а снежок стал белым…

Но это тоже цвет.

Я размахиваюсь и бросаю снежок вперед. Миг – и на столе в «Трактире» покрываются ржавчиной боевые патроны. Миг – и добровольцы, на чьих компьютерах стоит «Искусственная натура», ощущают короткое головокружение. Миг – и впереди вспыхивает теплый свет.

Делаю еще шаг. Мост скользит под ногами, торопит.

Я раздвигаю метель и вхожу в кабинет Дибенко.

Очень серьезный кабинет. Сразу внушает уважение. Не сомневаюсь, что и в реальности он столь же внушителен.

А создатель глубины и творец искусственного интеллекта сидит перед компьютером и играет в «тетрис». Довольно неважно играет, кстати. Колодец уже завалило наполовину… трудно ему будет все разгребать.

– Поставь на паузу, – советую я.

Дибенко вздрагивает, оборачиваясь. Разноцветные причудливые фигурки сыпятся в колодец, складываются в узор.

– Леонид?

Я знаю, чего он боится. Знаю, почему его пальцы судорожно шарят по клавиатуре, запуская дип-программу.

– Да, это я. Не бойся. Темного Дайвера больше нет.

– Ты? – не убирая рук с клавиатуры спрашивает Дибенко. – Как ты вошел?

– Ну я же все-таки дайвер.

– Ты покажешь мне эту дыру!

– Я уже закрыл ее. Не бойся. Все кончилось. Темный Дайвер не станет тебя преследовать. И распространять твою новую программу – тоже.

– Ты убил его?

Я не вправе его осуждать. Но вот это облегчение в голосе – причина, по которой нам никогда не стать друзьями.

– Я с ним справился, – уклоняюсь от ответа. – Тебя совсем засыпало…

Дибенко недоуменно смотрит на меня. Не понимает, как можно сравнивать игру и жизнь…

– Ты уверен, Леонид?

– Да.

Секунду Дибенко размышляет. Потом кивает:

– Хорошо. Я верю. У нас было джентльменское соглашение, и я его выполню…

Он достает чековую книжку, подписывает чек и задумывается.

– Не надо.

– Не вписывать сумму? Ну… Леонид, так делается лишь в дешевых боевиках…

– Не надо чека. Я все равно не возьму. Да он мне и не нужен, если вдруг я захочу получить в банке твои деньги. Но я не буду.

– Почему? – Дибенко искренне удивлен. – Я просил помощи. Обещал награду.

– Это было мое маленькое личное дело.