Журнал «Если» - «Если», 2011 № 11

— Значит, и впрямь беда… Я до сих пор надеялась, что это лишь острая реакция на перенос, а на самом деле ничего страшного. Может, и так… Может, ребята вовремя получили предупреждение и ушли в подполье.

— Бетти, к две тысячи сороковому никаких следов их деятельности после теперешнего исчезновения не выявлено. Почему они не воспользовались кодовыми словами? Вам же было приказано в случае явной угрозы запускать их в газеты!

— Понятия не имею. Знаешь, Джим, я ведь страшно рада, что ты здесь. А ну как Пол и Чарли повредились рассудком? Забыли, кто они такие, и кинулись искать свои будущие дома? Сам же говорил: чем дальше назад во времени, тем вероятнее психическое расстройство.

— Но ведь с тобой этого не случилось, — возразил Джим.

— Пока не случилось.

Прошла неделя, другая. Джим и Бетти с разных телефонов обзвонили полицейские участки и больницы, ближайшие к тем местам, где жили Пол и Чарли. Но мальчики как в воду канули, и дежурные полицейские все чаще использовали слово «сбежал», а в больницах никто с похожими приметами не объявлялся.

Джим и Бетти сами не заметили, как попали в рутинную колею. Утром — в школу, после занятий — домой к Бетти или в библиотеку. Труднее всего было привыкнуть к отсутствию компьютерных баз с научными сведениями, этих кладезей, открывающихся буквально по мановению пальца. Пришлось заново освоить забытое искусство находить книги с помощью каталожных карточек и копаться в тяжелых энциклопедиях.

По выходным они тоже много времени проводили вместе.

Однажды Бетти сказала напрямик: хотелось бы, чтобы Джим находился рядом, когда ее рассудок пойдет вразнос.

— А то, — пояснила она, — у подростка и так всегда колеблется настроение, запросто можно не заметить начало серьезной болезни.

Джим, не реагируя на протесты Бетти, обзавелся привычкой по ночам тайком выбираться через окно и подкрадываться к ее комнате.

— Если еще кто-нибудь за тобой следит, есть возможность его подловить, — оправдывался он.

— А если тебя самого поймают?

— Не беспокойся, в шестьдесят четвертом сталкинга еще не было, а была всего лишь беготня влюбленных друг за дружкой. К твоему дому я прихожу не в один и тот же час, и по продолжительности мои дежурства не совпадают. Тем больше шансов выяснить, ведется ли за тобой слежка, и тем меньше вероятности засветиться самому.

— Мне даже совестно… — Бетти оторвалась от письма, чтобы размять затекшую руку. — И без того целыми днями со мной, да еще по ночам не спать…

— Это вовсе не трудно, — бодро ответил Джим. — Мне даже нравится.

Она улыбнулась.

— Тогда почему не пытаешься меня поцеловать?

— Потому что не доверяю себе. Порой от гормонов просто мозги набекрень.

— Кому ты это говоришь… — вздохнула Бетти. — Ладно, Энциклопедия, ты прав. Слишком уж хорошо мы знаем, какое это приятное занятие, и будет только хуже, если наши старшие «я» не удержат младших в узде. Ведь ты, наверное, во всей школе единственный парень, который умеет снимать с девушки лифчик. Если нас застанут, неприятностей не оберешься. Тебя потом и на полкилометра ко мне не подпустят.

— Выходит, чем грешить напропалую, мы предстанем перед молодежью шестьдесят четвертого образцами высоконравственного поведения.

— Как бы дико это ни звучало, — она взялась за авторучку. — А теперь, мистер Джонс, за работу.

— А почему Билла не видать? — за обедом спросила мама.

— Билла? — растерялся сын.

Речь шла о его самом близком друге. В последние недели они изредка перекидывались парой фраз после уроков, но и только.

— Да он все время занят, — нашел отговорку Джим.

— Билл занят? — не поверила Мэри. — Это ты все время занят с Бетти Нокс. — И девчушка мелодраматично добавила: — Уже все кругом про вас говорят: ниточка с иголочкой, тили-тили-тесто.

Мать улыбнулась Джиму.

— А я рада, что ты с ней подружился. Она умничка. И симпатичная к тому же.

«Это пока мы границу дозволенного не переступили», — подумал Джим.

— У нас с ней много общего, — пробормотал он, снова и во всех отношениях ощутив себя пятнадцатилетним.

— Что у тебя может быть общего с этой задавакой? — поддела Мэри.

— Сложные характеры не обязательно оцениваются выше или ниже, чем натуры, подобные твоей.

Джим сразу осознал ошибку. Не могло его пятнадцатилетнее «я» вести такие речи в кругу семьи. Но было уже поздно: и мама, и папа, и сестренка смотрели изумленными глазами.