Александр Карнишин - Еще вчера была война

И разведчик пошел.

— Нет, ребята, вам сегодня не понять, как это — в своей стране, после войны, в орденах и с погонами на парадном кителе — таиться от всех и действовать, как в чужом тылу. Кому довериться? С чего начать? А может, это просто проверка такая? Может, снова, как после Николая Ивановича, чистка органов начинается? Может, сам товарищ Маршал Советского Союза приказ получил, и теперь смотрит, что и как без него натворили?

— Какой маршал?

— Так Берия, Лаврентий Павлович, чистый маршал, согласно указу.

— А ты-то где служил, Кузьмич? Что-то не понятно рассказываешь. Это кому же в советское время поручения давали против МВД копать? Если не КГБ?

— Не против МВД. Лаврентий тогда не министром был. На хозяйстве сидел, наукой занимался и атомной бомбой. И мне поручили не милицию отслеживать, а его самого проанализировать. А как он свои функции несет? А все ли он делает правильно и вовремя? А? А вот комитета тогда еще не было. А мы — были!

— Ты пей, пей, Кузьмич. Пей и рассказывай дальше. Интересно же!

Военное время, значит. Алексей сидел дома с большой жестяной кружкой чая и рисовал рожицы в блокноте. Рожицы были кудрявые и с улыбчивыми ртами до ушей. Уши лопухами. Ну, не художник он!

Первое: центральная печать. Лучше "Правда". Там все официально сообщали.

Второе: сводки с фронтов.

Третье: передвижение — это тоже можно по газетам вычислить чуть не по минутам.

Четвертое: чем занимался, и что из этого получалось.

Пятое…

Пятое — когда в одиночку всем этим заниматься?

Через неделю листания газет — он специально, то в своей районной библиотеке сидел, то в Ленинку ездил, а то и в Историческую садился, чтобы не подряд в одном месте несколько дней — начались разъезды по стране и беседы с людьми. Вот тут-то и вспомнил о запрете вести записи. Записывать было что, было… Сейчас бы такое опубликовать. Не книга — бомба!

Стали постепенно проявляться странности в истории. Вроде, раньше внимания не обращал, а теперь, присмотревшись, делал в памяти очередную зарубку. Вот, например, Московское сражение. Ведь уже Сокол видели немцы. Уже к Голицыно подходили. Уже… И — бац, назад. Да как назад — бегом, бегом. Почему? Сибирские дивизии, говорите? Так сколько их там было — дивизий? Ну, называй по памяти! Полосухинская? Она до наступления в оборону встала и потом отступала еще до декабря. Белобородовская? Тоже самое. Ага, еще панфиловцев вспомни, триста шестнадцатую. Эти вовсе из Казахстана, молодежь необстрелянная. Нет, похоже, тут все гораздо таинственнее было, чем нам объясняли.

Алексей откладывал в темный угол своей памяти пакет информации о сражении под Москвой, и читал дальше. Сталинград? Вот ведь, до того — шло общее наступление. Начали давить немца, гнать. Уже и Харьков на горизонте. Уже и Крым скоро освободим. И силы накоплены, вроде. И что? Полный пшик. Опять немцы клиньями и окружениями. Да так, что наши даже не бежали — некуда бежать. Все в окружении, все разбиты, все, кто выжил, в плену. И опять войск у нас нет. Фашисты к Волге вышли, по левому берегу лупят. В самом Сталинграде наши под кручей, под берегом отсиживаются в песке. И вдруг… Именно, что вдруг. Как вышло? В тайне глубокой подготовились и устроили такие же клинья и окружение? А немцы, выходит, смотрели и ждали? Раньше наши так не могли, а теперь вдруг — смогли? Странно, странно…

А после — бывало ли такое? Такое, чтобы как под Москвой — нет никого в обороне. Нет резервов. Нет снарядов и патронов — и вдруг погнали. Как под Сталинградом — последние сталинградцы в пещерках под кручей. Немцы на Мамаевом кургане. Немцы во всех домах. И вдруг…

А ведь больше не было такого? И что же там Лаврентий Павлович?

Алексей снова лез в газеты. Центральная печать сообщала, что член Государственного Комитета обороны генеральный комиссар госбезопасности товарищ Берия занимался боеприпасами, вооружением и всякой военной наукой. А куда ездил в то время товарищ Берия — неизвестно. Секрет. Хотя, это не имеет большого значения, потому что не сам же он на фронта выезжал. Его дело — вооружение, боеприпасы, наука…

Пришлось самому ехать на места сражений.

— Ну, Кузьмич, не тяни! Что нашел-то?

— Вы только не шумите, ребята. В общем, нашел я страшное. Документов никаких, естественно. Работали чисто. Свидетелей — никаких. Все косвенно, все на домыслах и анализе. Но логично же до невозможности! Было оно у нас, было! Супероружие, сверхоружие! Был образец еще в конце сорок первого. Вот его и применили под Москвой, так, что немец валом побежал — догонять не успевали. А реальное оружие включили под Сталинградом. Вот там никто и не убежал.