Эдгар Берроуз - Боксер Билли

Он снова закрыл глаза, чтобы побороть в себе постыдную, как он думал, нежность, охватившую его от необычайного ощущения.

С неимоверным усилием приподнялся он на локте и с нахмуренным лицом взглянул на нее.

-- Убирайся! -- сказал он ей грубо.-- Я не пижон. Не приставай! Оскорбленная больше, чем она желала в этом при108

знаться, Барбара Хардинг отвернулась от своего неблагодарного пациента, чтобы оказать помощь Терье. Билли ясно прочел на ее лице обиду и принялся, лежа, обдумывать этот инцидент, следя глазами за ловкими белыми руками, перевязывавшими раны еле дышащего француза.

Он смотрел, как она смывала грязь и кровь с его страшной раны, и понял, сколько мужества требовалось для того, чтобы женщина ее склада исполняла такую неприятную работу.

Никогда раньше подобная мысль не пришла бы ему в голову. И никогда раньше не думал бы он об огорчении, которое доставили девушке сказанные им слова... Если бы он и заметил это огорчение, то оно доставило бы ему только чувство радости.

А сейчас он был во власти какого-то необычайного чувства. Ему хотелось как-нибудь загладить свою вину. Какая странная перемена произошла в сердце хулигана из шайки Келли? -- Слушай! -- неожиданно сказал он.

Барбара Хардинг вопросительно взглянула на него. В ее глазах опять было то холодное, надменное высокомерие, с которым она смотрела на него на палубе "Полумесяца" и за которое он так ее ненавидел. При виде этого взгляда у Билли захватило дыхание, и произнести слова, которые он приготовил, стало прямо-таки невозможно.

Он нервно закашлялся, и лицо его опять стало хмурым.

-- Вы, кажется, что-то сказали? -- холодно спросила мисс Хардинг.

, Билли Байрн откашлялся, и' с его губ сорвались не те слова, которые он предполагал произнести, а грубые слова, которые исходили как будто от кого-то другого, от прежнего Билли Байрна. -- Что, этот олух еще не сдох? --пробурчал он.

Потрясенная до глубины души этим грубым вопросом, Барбара Хардинг вскочила на ноги. Она с ужасом посмотрела на человека, который мог говорить таким тоном о храбром товарище, находящемся при смерти. Ее глаза гневно сверкнули, и горячие, горькие слова были готовы сорваться с ее губ, когда она внезапно вспомнила о геройском самопожертвовании Байрна, вернувшегося к раненому Терье перед лицом приближающихся самураев.. Она вспомнила о хладнокровии 109

и мужестве, которые он выказал, унося бесчувственного Терье в джунгли, о преданном, почти сверхчеловеческом самоотвержении, с которым он взбирался на крутую гору с тяжелой ношей, сам истекая кровью... и смолчала.

Как могли совмещаться такие поступки и такие слова в одном человеке? Барбара подумала, что в Байрне странным образом уживались два существа с совершенно различными характерами.

Кто может утверждать, что ее гипотеза была неправильна? В Билли Байрне происходила постепенная метаморфоза, и в настоящую минуту еще было под вопросом, какой из его характеров одержит окончательно верх.

Байрн прочел упрек в глазах девушки. Он резко отвернулся и, тяжело вздохнув, откинул голову на свою вытянутую руку. Девушка некоторое время с недоумением смотрела на него, а затем снова вернулась к Терье.

Дыхание француза было чуть слышно; однако, спустя некоторое время он открыл глаза и устало взглянул вверх. При виде Барбары он попробовал улыбнуться и заговорить, но приступ кашля окрасил его губы кровавой пеной, и он снова закрыл глаза. Его дыхание делалось все слабее и слабее. Девушка с трудом могла различить движение груди. "Он умирает!" -- подумала она испуганно.

Она перевела взгляд на Байрна. Билли все еще лежал неподвижно, прикрыв лицо рукой, и по-видимому спал. А может быть он мертв? Последняя мысль заставила ее побледнеть.

Она тихо подошла к нему и, наклонившись над ним, положила свою руку на его плечо. -- Мистер Байрн,-- прошептала она.

Билли повернул к ней свое лицо. Оно выглядело усталым и растерянным. --Что такое? -- спросил он. Голос его звучал мягче обыкновенного.

-- Мне кажется, мистер Терье умирает,-- прошеп тала девушка,-- и я... я... я так боюсь!

Байрн покраснел до корней волос. Воспоминание о грубых словах, которые он только что произнес, мучило его до боли. Несколько дней до того Байрн рассмеялся бы в лицо кому-нибудь, кто предположил бы, что он может питать другое чувство, кроме ненависти, ко второму штурману "Полумесяца". Теперь он совершенно 110

неожиданно для себя понял, что ему будет очень неприятно, если Терье умрет...