Эдгар Берроуз: Карсон Венерианский

Я был очень слаб, и у меня кружилась голова, когда я занял свое место за приборами управления. Только серьезная опасность, как сейчас, могла заставить меня подняться в воздух в таком состоянии. Все же мне удалось взлететь. Как только я оказался в воздухе, мои мысли оказались настолько заняты поисками, что я почти забыл о боли, которую причиняли мне раны. Я летел низко над лесом, и столь же бесшумно, как парящая птица. Если деревня находится в лесу, то практически невозможно обнаружить ее с воздуха. Но благодаря полной бесшумности корабля существовала возможность найти деревню по шуму и голосам жителей, если я буду лететь достаточно низко.

Лес был не очень большим, и я вскоре пролетел его весь, но не видел ни деревни, ни каких-либо знаков, указывающих на нее. За лесом начиналась цепь холмов, и в проходе между ними я увидел основательно протоптанную тропу. Я полетел дальше, придерживаясь этой тропы, но деревни не было нигде, хотя пейзаж расстилался передо мной на мили вокруг. Холмы были рассечены небольшими каньонами и долинами. Это была грубая страна, где едва ли можно было ожидать найти деревню. Поэтому я отказался продолжать поиск в этом направлении и развернул мой корабль обратно к равнине, где захватили в плен Дуари. Я намеревался начать оттуда поиск в другом направлении.

Я лететь очень низко, возвращаясь над той местностью, которую только что уже осмотрел. Вдруг мое внимание привлекла человеческая фигура, быстро движущаяся сквозь редкий кустарник. Я спустился еще ниже и увидел, что это мужчина. Он шел очень быстро и поминутно оглядывался. Он не заметил корабль. Очевидно, его очень беспокоило что-то позади него, и через некоторое время я увидел, что именно. Это был один из свирепых амторианских хищников, подобие льва — сарбан. Зверь выслеживал человека, и мне стало ясно, что он вот-вот бросится. Я быстро нырнул вниз. Еще мгновение, и я бы опоздал.

Когда зверь бросился, мужчина обернулся, чтобы встретить его жалким несовершенным копьем. Должно быть, он понимал, что защищаться почти бесполезно. Я выхватил амторианский пистолет, испускающий смертельные R-лучи. Я опустился прямо над сарбаном, чуть не раздавив его, и несколько раз выстрелил не целясь. Думаю, что мне удалось попасть в него скорее благодаря везению, нежели умению. Он катался по земле в агонии, а я облетел мужчину вокруг и приземлился у него за спиной. Он был первым человеческим существом, которое я видел после похищения Дуари, и я хотел задать ему несколько вопросов. Он был один, вооруженный только самым примитивным оружием, так что он находился в полной моей власти.

Не знаю, почему он не убежал, ведь воздушный корабль должен был казаться ему сверхъестественным. Но он продолжал оставаться на месте даже когда я подъехал и остановился рядом с ним. Возможно, он был просто парализован страхом. Это был небольшого роста и незначительного вида человечек, одетый в такую объемную набедренную повязку, что она была почти юбкой. На шее у него было несколько ожерелий из цветных камней и бусин, похожим образом сделанные браслеты охватывали его запястья и лодыжки. Его длинные черные волосы были собраны в два узла на висках, украшенные мелкими разноцветными перьями, которые торчали из них, как стрелы из мишени. У него были при себе меч, копье и охотничий нож.

Когда я вышел из корабля и подошел к нему, мужчина попятился и угрожающе выставил вперед копье.

— Кто ты такой? — спросил он. — Я не хочу убивать тебя, но если ты подойдешь ближе, мне придется тебя убить. Что тебе нужно?

— Я не причиню тебе вреда, — упокоил я его. — Я только хочу поговорить с тобой.

Мы разговаривали на едином языке Амтор.

— О чем ты хочешь со мной разговаривать? Но сначала скажи, почему ты убил сарбана, который собирался убить и съесть меня?

— Чтобы он тебя не убил и не съел.

Он покачал головой.

— Странно. Ты меня не знаешь. Мы не друзья. Почему ты захотел спасти мне жизнь?

— Потому что ты человек, мужчина, как и я.

— Хорошая мысль, — признал он. — Если бы все мужчины так думали, с нами бы обращались лучше, чем теперь. Но все равно многие из нас испугались бы. Что это за штука, на которой ты ехал верхом? Сейчас я вижу, что она неживая. Почему она не падает на землю и не убивает тебя?

У меня не было ни времени, ни желания объяснять ему начала аэродинамики. Я сказал, что корабль остается в воздухе, потому что я так велю.

— Ты, наверное, очень необычный человек, — сказал он с восхищением. — Как тебя зовут?