Эдгар Берроуз: Карсон Венерианский

— Этого никогда не произойдет, — заявила она. — Неписанный закон, который определяет все это, столь же стар, как древняя империя Вепайя. Ты рассказывал мне о богах и богинях религий вашего мира. В Вепайе королевская семья занимает такое же положение в умах и сердцах людей. В особенности это относится к девственной дочери короля. Она абсолютно священна. Смотреть на нее — преступление, говорить с ней — святотатство, караемое смертью.

— Безумный закон, — фыркнул я. — Где бы ты была сейчас, если бы я его придерживался? В могиле. По-моему, твой отец должен был бы скорее чувствовать себя обязанным мне.

— Как отец — да. Но не как джонг.

— Я полагаю, что он прежде всего джонг, — сказал я немного резко.

— Да, он прежде всего джонг. Поэтому нам не следует возвращаться в Вепайю, — сказала Дуари тоном, не терпящим возражений.

Какую странную шутку сыграла со мной Судьба! У нее было так много возможностей в двух мирах выбрать для меня девушку, которую бы я полюбил. А в результате она выбрала богиню. Это было тяжело, но ничего другого я не хотел. Любить Дуари и знать, что она любит меня, стоило больше, чем целая жизнь, проведенная с любой другой женщиной.

Решение Дуари, что мы не должны возвращаться в Вепайю, поставило меня в затруднительное положение. Разумеется, я все равно не знал, где находится Вепайя, но в наших странствиях была хоть какая-то цель. Теперь и ее не стало. Хавату был самым грандиозным городом из виденных мной, но невероятный приговор суда и наш побег сделали невозможным возвращение в город. Искать в этом незнакомом мире гостеприимный город представлялось бесполезным и безнадежным. Венера — мир противоречий, аномалий и парадоксов. Посредине мирных прекрасных пейзажей можно встретить чудовищных тварей. У дружелюбных культурных народов существуют бессмысленные и варварские обычаи. В городе, населенном суперинтеллектуальными и приятными мужчинами и женщинами суду совершенно незнакомо понятие милосердия. Учитывая все это, как я мог надеяться найти безопасное пристанище для нас с Дуари? Я решил вернуть Дуари на Вепайю, чтобы по крайней мере она была спасена.

Мы летели на юг вдоль Герлат кум Ров, Реки Смерти, направляясь к морю, куда, как я знал, река непременно приведет нас. Я летел низко, так как и я, и Дуари хотели рассмотреть страну, что величественно расстилалась внизу. Там были леса, холмы, равнины. В отдалении высились горы. Над всем этим, словно купол колоссального павильона, протянулся внутренний слой облаков, полностью окутывающий планету. Вместе с внешним слоем облаков он смиряет солнечный жар и делает возможной жизнь на Венере.

Мы видели стада животных, пасущиеся на равнинах, но не видели ни городов, ни людей. Под нами простирались необозримые дикие территории; местность прекрасная, но смертоносная — типично амторианская.

Наш курс лежал прямо на юг, и я полагал, что когда мы достигнем моря, останется только продолжать двигаться этим же курсом, чтобы добраться до Вепайи. Зная, что Вепайя — остров, и имея в виду, что когда-нибудь я могу захотеть туда вернуться, я снабдил мой корабль наряду с обычными посадочными механизмами также выпускаемыми понтонами.

Вид пасущихся стад внизу навел меня на мысль о еде и возбудил аппетит. Я спросил Дуари, не голодна ли она. Она сказала, что да, и даже очень. Но тут же спросила, что это ей даст.

— Вон там, внизу, наш обед, — сказал я, указывая на стадо.

— Да, но пока мы спустимся, они убегут, — сказала она. — Подожди, вот сейчас они увидят эту штуку… К тому времени, как ты опустишь ее на землю, ни одного из них не будет на несколько миль вокруг этого места. Разве что ты напугаешь кого-то вовсе до смерти.

Разумеется, она не сказала «миль». она сказала клукоб. Коб — это единица расстояния, равная 2,5 земных мили, префикс «клу» обозначает множественное число. Но вот «эта штука» она действительно сказала, на амторианском.

— Пожалуйста, не называй мой прекрасный корабль «эта штука», — попросил я.

— Но это не корабль, — задумчиво произнесла она. — Корабль плавает по воде. Карсон, я знаю, как его назвать! Это энотар.

— Восхитительно! — захлопал в ладоши я. — Пусть будет энотар.

Это было хорошее имя, поскольку «нотар» означает корабль, а носовое «эн» или «ан» — «птица». Получается «птицекорабль». Я решил, что это лучше, чем воздушный корабль — может быть, потому, что его придумала Дуари.

Мы летели на высоте примерно тысячу футов. Но так как мотор работал абсолютно бесшумно, пасущиеся внизу животные не замечали странной штуки над головой. Когда я начал спуск по широкой спирали, Дуари вскрикнула и коснулась моей руки. Она не схватила меня за нее, как сделали бы другие женщины на ее месте, только прикоснулась, как будто прикосновение вернуло ей уверенность. Должно быть, штопор — это устрашающе для человека, который не видел воздушного корабля до вчерашнего вечера.