Дмитрий Янковский - Побочный эффект

Шерстка сделала несколько глотков и закашлялась.

– Ну? Как?

– Нет. Все равно не могу, – виновато сморщилась Люда. – Прости, пожалуйста.

– Ой, эти цыпочки культурные мне! – Кира со стоном нахлобучила шапку на голову, распахнула дверцу и выбралась из машины. – Давай побыстрее только, барышня кисейная!

Шерстка гладила Олега, стараясь согреть его теплом рук, и ловила себя на мысли, что не смущается его наготы. Ее горячие слезы текли по щекам и капали ему на грудь, и больше всего на свете Шерстке хотелось, чтобы он открыл глаза и сказал что-нибудь. Или просто улыбнулся.

Ветер снаружи становился все злее, он словно расстроился из-за того, что лишился человеческой жертвы. Кира подняла воротник и спиной привалилась к борту машины, обиженно сложив руки на груди.

Минуты через три по глазам ударили синие вспышки проблескового маячка «Скорой». Кира постучала в стекло своего автомобиля:

– Завязывайте! Врачи приехали.

Она вышла на середину дороги и помахала рукой, чтобы водитель знал, где остановиться. Врач и медсестра выскочили на заснеженный асфальт.

– Где? – спросил мужчина.

– Там. – Кира показала на свой автомобиль.

Задняя дверца «Хонды» открылась, выпустив Шерстку, спешно застегивающую пуговицы на шубке.

– Что случилось? – подозрительно спросила медсестра, разглядев пострадавшего на заднем сиденье. – Как он оказался на морозе в таком виде?

– Мы возвращались с дачи, – не задумываясь начала импровизировать Люда. – Повздорили с мужем. Он психанул и ушел в лес. А когда не вернулся, мы с подругой вызвали «Скорую» и пошли его искать. Нашли, но он был уже без сознания.

– Понятно, – тяжело вздохнул врач. – Санитары! Носилки! – Он с плохо скрытым раздражением оглядел Шерстку. – Доводите мужиков… – и сплюнул в снег.

– Извините. Можно я с ним поеду в больницу? Пожалуйста.

– Послать бы вас!.. Кататься.

– Зря вы так, – неодобрительно заметила Кира.

– Да плевать я хотел… Ладно, езжайте.

Санитары погрузили Олега на носилки и направились к «Скорой».

– Давай, – сказала Кира на прощание. – Спецмашины на посту не останавливают, проскочите. Когда разберешься со всем, дай мне знать. Помнишь адрес?

– Да, – улыбнулась Шерстка. – Спасибо тебе.

– Да ладно. Не каждый день бывает так весело. Вообще знаешь, барышня кисельная, я тебе даже завидую!

– Кисейная… – машинально поправила Шерстка.

– Нет, кисельная. Потому что, чуть что, в кисель превращаешься, – сказала Кира и направилась к «Хонде».

Шерстка помахала ей и забралась в «Скорую».

– Поехали! – Доктор захлопнул за ней дверь и уселся рядом с водителем.

Услышав звонок, Фрэнк вышел в прихожую и приоткрыл дверь, не снимая, однако, цепочку. За порогом стоял Стивен и двое парней весьма подозрительного вида.

– А это кто? – с беспокойством спросил Фрэнк, оглядывая нежданных гостей.

– Открывай! – фыркнул Стивен. – Сейчас все узнаешь.

Фрэнк суетливо отстегнул дверную цепочку и впустил всех в прихожую, отделанную темным деревом. Черные волосы Фрэнка стягивала сеточка, какую надевают, опасаясь растрепать во сне волосы, а пухлое приземистое тело окутывал алый китайский халат с вышитыми золотыми драконами. На одной из стен висело овальное зеркало в литой бронзовой раме.

– Дворец, вашу мать! – огляделся Бобби. – Хочется снять сапоги, чтобы не наследить.

– Лучше не надо, – усмехнулся Стивен. – Под ними наверняка вонючие носки. Фрэнки, мы пройдем в комнату, если ты не против.

Хозяин брезгливо поморщился, но возражать не стал. Стивен шагнул в огромную светлую комнату с окном во всю стену, за которым виднелась коротко остриженная лужайка. Он уселся на роскошный диван, знаком указав своим спутникам на два стула, стоящих рядом. Фрэнк появился в комнате последним, сел в кресло напротив дивана.

– Вижу, ты удивлен, увидев меня в обществе этих молодых людей, – не скрывая иронии, сказал Стивен. – Не правда ли?

– В высшей степени, – холодно ответил хозяин.

– Вероятно, ты ждешь объяснений?

– Да.

– Тогда оглянись, если тебе не трудно.

Фрэнк медленно оглянулся, каждым движением демонстрируя осторожность и готовность к любым неожиданностям. Но, увидев то, что хотел продемонстрировать Стивен, он невольно вздрогнул и произнес:

– Бог мой…

Над журнальным столиком прямо в воздухе висела ваза из полированной стали, представляющая собой не столько утилитарный предмет, сколько скульптуру в абстрактном стиле. Блики света подрагивали на ее изогнутых гранях, но каждый из присутствующих мог поклясться, что за секунду до слов Стивена она покоилась на столе, как ей и повелевали законы всемирного тяготения. Фрэнк протянул руку и с опаской провел ладонью над вазой и под ней, убеждаясь таким образом в отсутствии всякой подвески.