Ярослав Кудлак - Симбиоз

— Добро пожаловать в мир высоких технологий, — усмехаясь, произнёс он, и мы вступили в святая святых генной инженерии нашего города.

Удивительное дело, но я ожидал от такого места гораздо большего. Однако и это помещение оказалось самой обычной лабораторией, только без окон, и приборы выглядели совсем уж незнакомо. Заметив мой разочарованный взгляд, Отто заявил, что мне нужно поменьше смотреть голливудских фильмов. Впрочем, я и без него знал, что кино и действительность сильно отличаются друг от друга.

— Вообще-то, — добавил Отто, — сюда надо заходить в специальных костюмах, но сейчас вечер, никого нет, и никто ничего не узнает. А потом я облучу помещение на предмет дезинфекции, и всё будет о'кей.

Он подвинул мне табурет, а сам прошёл в другой конец комнаты, где начал лязгать какими-то запорами. Наконец он вернулся с ящиком, накрытым сеткой.

— Вот, — сказал он, ставя ящик на стол.

— Я её от моих разбойников-лаборантов в специальном шкафу прячу. Там и свет и вентиляция есть. Та-да! — пропел он на манер программы Windows и сдёрнул сетку.

В первую секунду я даже не сообразил, что это такое. В стружках на дне ящика спала, свернувшись клубочком, белая крыса. То есть белой она была когда-то, если судить по сохранившемуся подшёрстку. Теперь же всё тело от носа до кончика хвоста сияло изумительным ярко-зелёным цветом. Особенно впечатляюще выглядели уши, хвост и нос. Как мне почудилось, они даже распространяли зелёное сияние, словно фосфорные!

— Это колоссально, старик! — только и смог выдавить я. — Чем ты её покрасил?

— Идиотский! — рассердился Отто на своём диковинном русском языке. — Совсем ничего соображать? Ты знаешь, чем я работаю!

Я хлопнул себя по лбу:

— Инфузории, чёрт, как до меня сразу не дошло! Ты что, ввёл ей культуру своих одноклеточных?!

— Именно, — кивнул Отто. — Если хочешь, возьми её на руки — она совершенно ручная. Не бойся, не заразно!

Я вытащил крысу из клетки. Разбуженная, она сидела у меня на ладонях и оглядывалась, подрагивая усами. Глаза её напоминали маленькие изумруды. Затем она вдруг быстро, но не больно куснула меня за пальцы.

— Ты ей понравился, — улыбнулся Отто.

— Кстати, её зовут Наташа.

Чувство юмора у Отто проявлялось порой весьма занятно. Я фыркнул, сразу представив себе одну нашу общую знакомую. Затем посадил крысу на стол. Она уселась и стала тереть лапками свои смарагдовые уши.

— Ну хорошо, — сказал я, налюбовавшись вдоволь Наташей. — Ты её сделал зелёной и доказал, что фотохромные инфузории могут жить в теле крысы, я правильно понял?

— Уверен, что не только в теле крысы. И дело даже не в зелёном цвете. Я сейчас всё тебе расскажу.

И Отто поведал мне удивительную историю.

После того как его «нобелевка» уехала в Китай, он хотел бросить работу над фотохромными инфузориями. Но потраченного времени и сил было дьявольски жалко. А кроме того, где-то на уровне подсознания Отто чуял важность этих хлорофилловых волосатиков. Короче говоря, он занялся усовершенствованием своих одноклеточных. После долгой возни ему удалось добиться весьма любопытных результатов. Инфузории по-прежнему зависели от света, но теперь размножались только при температуре 35–40 градусов Цельсия, а кроме того, требовали животных жиров для подкормки. В ответ они выделяли в окружающую среду кислород и большое количество отходов в виде сложных органических соединений. И тут до Отто дошло, что он ни разу не пробовал выяснить, как поведут себя инфузории, оказавшись в теле высшего многоклеточного животного. Тогда он сделал крысе инъекцию и стал ждать. По его собственным словам, спустя несколько дней крыса поменяла цвет. Теперь уже о прекращении работы над инфузориями не могло быть и речи. Бедная Наташа! Чего только не выделывал с ней этот научный садист! Может быть, среди вас найдутся противники вивисекции, так что я опущу эту часть рассказа и перейду прямо к результатам. Вот что выяснил доктор биологических наук Отто Бауэрнштайн.

Фотохромные инфузории легко приживаются в организме млекопитающих и птиц, но погибают, попав в организм рептилий, рыб и других холоднокровных животных. Оказавшись в крови, они, после недолгого адаптационного периода, начинают бурно размножаться, поселяясь в кровеносных сосудах и локализуясь в подкожных капиллярах. Именно этим и объясняется столь шокирующая ярко-зелёная окраска кожных покровов. Причины просты — инфузориям нужен свет, вот они и стремятся к поверхности. Но они отнюдь не являются паразитами в теле хозяина, напротив! Они снабжают его кислородом и многочисленными полезнейшими веществами, а взамен требуют лишь немного жиров и аминокислот, запас которых элементарно восстанавливается с приёмом пищи. Природу этого явления следует ещё изучать, но ясно одно: Ciliophora photochromeae Bauernsteini может действительно послужить человечеству.