Лоис Буджолд - Осколки чести

Внезапно Форкосиган прищелкнул пальцами и произнес:

– Нашивки. Первая остановка – резиденция Форкосиганов.

Они однажды уже проезжали мимо городского дома графа, но внутри Корделия еще не бывала. Адмирал стремительно взбежал по широкой лестнице, спеша попасть к себе в комнату.

Это было обширное помещение с простой обстановкой, с окнами, выходящими в сад позади дома. В нем ощущалась та же атмосфера долгих и частых отлучек хозяина, что и в комнате Корделии в доме ее матери. Множество ящиков и шкафов являли взору археологические наслоения прошлых увлечений.

Естественно, здесь были свидетельства интереса к разным воинственным играм, а также к гражданской и военной истории. Сильнее удивила ее папка с перьевыми и карандашными рисунками, которую он вытащил, роясь в ящике, полном медалей, сувениров и всякого безымянного хлама.

– Это ты рисовал? – с любопытством спросила Корделия. – Очень неплохо.

– Увлекался, когда был подростком, – объяснил он, не переставая что-то искать. – Да и потом тоже. Бросил, когда мне было за двадцать. Не хватало времени.

Коллекция медалей и боевых нашивок тоже говорила о многом. Первые, попроще, были аккуратно разложены и приколоты к бархатным подушечкам с соответствующими записями. Позднейшие, гораздо более почетные награды, были небрежно свалены в банку. А одна, в которой Корделия признала высшую барраярскую награду за храбрость, была заброшена в дальний угол ящика, и лента ее смялась и запуталась.

Она уселась на кровати и стала рассматривать рисунки. В основном это были архитектурные наброски, но там нашлось и несколько фигур и портретов, выполненных чуть менее уверенно. На некоторых была изображена красивая молодая женщина с короткими темными кудрями – иногда одетая, иногда обнаженная. Разобрав подписи, пораженная Корделия поняла, что это портрет первой жены Форкосигана. Было еще три наброска смеющегося молодого человека с подписью «Джес». Лицо показалось ей щемяще знакомым. Она мысленно прибавила лишние двадцать пять килограммов и двадцать лет – и голова у нее закружилась: она узнала адмирала Форратьера и тихо закрыла папку.

Наконец, Форкосиган нашел то, что искал: пару старых лейтенантских нашивок.

– Отлично. Так быстрее, чем заезжать в штаб-квартиру.

В императорском госпитале их остановил дежурный.

– Время посещений закончилось, сэр.

– Из штаб-квартиры никто не звонил? Где этот врач?

Спустя какое-то время отыскался врач Куделки, тот самый, что работал над его рукой во время первого визита Корделии.

– Адмирал Форкосиган? Ну, конечно, время посещений к нему не относится. Спасибо, сержант, вы свободны.

– На этот раз я не просто посетитель, доктор. Мой визит вполне официален. Я намерен сегодня же избавить вас от вашего пациента, если это допустимо по состоянию его здоровья. Куделка получил новое назначение.

– Новое назначение? Да он через неделю должен быть комиссован! Какое может быть назначение? Что, никто не читал моих докладов? Он же еле ходит.

– Это не так существенно. Его новая должность – административная. Надеюсь, руки вы ему наладили?

– Довольно неплохо.

– Какие-нибудь еще медицинские процедуры остались?

– Ничего важного. Несколько последних анализов. Я просто держал его до конца месяца, чтобы у него закончился четвертый год службы. Все-таки прибавка к пенсии.

Форкосиган разобрал свои бумаги и дискеты и передал нужные врачу.

– Держите. Запихните в свой компьютер и выпишите его. Пошли, Корделия, устроим ему сюрприз.

Он казался счастливее, чем в течение всего этого дня.

Куделку они застали одетым по-дневному в черную полевую форму. Он мучил свою руку упражнением на координацию и вполголоса чертыхался.

– Привет, сэр, – рассеянно поздоровался он с Форкосиганом. – Вся беда этой чертовой жестяной нервной системы в том, что ее ничему не выучишь. Тренировка помогает только живому. Право, хоть головой о стенку бейся.

Он прекратил упражнение и вздохнул.

– Не советую. Голова тебе скоро понадобится.

– Наверное. Но она никогда не была моей сильной частью. – Куделка задумчиво и расстроенно уставился в стол, потом вспомнил, что перед командиром надо держаться жизнерадостно. Поднимая глаза, он случайно взглянул на часы. – А почему вы здесь так поздно, сэр?

– По делу. Что вы запланировали на ближайшие несколько недель, мичман?

– Ну, ведь на следующей неделе меня выписывают. Я ненадолго съезжу домой. Потом, наверное, начну искать работу. Не знаю, какую именно.