Лоис Буджолд: Цетаганда

– Кстати, – спохватился Майлз. – Если я еще не сделал этого раньше: поздравляю вас с раскрытием такого запутанного убийства, генерал Бенин. Бенин зажмурился.

– Полковник Бенин, – поправил он.

– Это вы сейчас так думаете. – Майлз проплыл в салон и выбрал себе самое удобное кресло у окна.

– В этом зале я, кажется, еще не бывал, – прошептал Майлзу Форриди, оглядываясь по сторонам. – Это не тот, что используется обычно для публичных церемоний или аудиенций.

На этот раз их доставили не в очередной павильон, а в замкнутое невысокое здание в северной части Райского Сада. Трем барраярцам пришлось около часа прождать в приемной в сопровождении полудюжины вежливых, но молчаливых гем-гвардейцев, заботившихся в равной степени о том, чтобы гости чувствовали себя комфортно, и о том, чтобы те не имели ни малейшей возможности связаться со внешним миром. Бенин вышел куда-то с леди Надиной и Пел. Из-за присутствия цетагандийцев Майлз смог обменяться с Форриди только несколькими осторожными фразами.

Новое помещение слегка напомнило Майлзу Звездный Чертог: простое, с приглушенными звуками, выдержанное в спокойных голубых тонах. Голоса в нем звучали так, словно оно находилось под звуконепроницаемым колпаком. Узор на полу позволял догадаться, что из-под него можно выдвинуть стол и несколько кресел, но пока все присутствующие ждали стоя.

Еще один посетитель ждал вместе с ними, и Майлз, приглядевшись, удивленно поднял брови. Бок о бок с гем-гвардейцем в красном мундире стоял лорд Йенаро собственной персоной. Вид он имел довольно бледный; под глазами красовались темные зеленоватые круги, словно он не спал пару суток. Темный костюм – тот же, в котором Майлз видел его последний раз на «Выставке биоэстетики» – тоже был изрядно пожеван. При виде Майлза с Айвеном Йенаро, в свою очередь, округлил глаза и отвернулся, пытаясь не замечать присутствия барраярцев. Майлз беззаботно помахал ему, и в конце концов тот ответил неуверенным поклоном, хотя на лбу у него осталась глубокая складка, словно от сильной головной боли.

И тут появилось нечто, заставившее Майлза забыть о болезненных последствиях электрошока. Точнее, некто.

Первым в зал вошел гем-полковник Бенин и отпустил охранявших барраярскую группу гвардейцев. За ним следовали аут-леди Пел, Надина и Райан в своих креслах с отключенными силовыми полями – они бесшумно разместились у одной из стен. Надина спрятала обрезанные концы волос в складках покрывал, тех самых, которыми поделилась с ней Пел и которые она, по всей видимости, еще не успела сменить. Последний час они явно провели взаперти, допрашиваемые на высшем уровне, ибо последней в зале появилась знакомая фигура, за спиной которой в коридоре маячили еще охранники. Вблизи Император Флетчир Джияджа оказался еще выше и стройнее, чем показалось Майлзу на церемонии декламации. И старше, несмотря на темную шевелюру. По имперским стандартам он был одет довольно небрежно: полдюжины тонких белых покрывал поверх обыкновенного, облегающего тело белоснежного костюма, обозначавшего его статус как первого скорбящего по покойной. Живые императоры мало смущали Майлза, хотя Йенаро покачнулся, будто готов лишиться чувств, и даже Бенин двигался чуть механически, согласно заведенному ритуалу. Император Грегор рос вместе с Майлзом практически как его молочный брат; в сознании Майлза понятие «император» с детства ассоциировалось, скорее, с «кем-то, с кем можно поиграть в прятки». В данном случае такие ассоциации могли сослужить плохую службу, поэтому Майлзу пришлось напоминать себе: «Восемь планет, и он старше моего отца!» Из пола в торце комнаты выросло кресло, принявшее в себя то, что Грегор сардонически назвал бы «Имперской Задницей»… Майлз прикусил губу.

Да, это была поистине необычная аудиенция. Джияджа подозвал Бенина и вполголоса сказал ему что-то, после чего тот отпустил даже последнего гвардейца, охранявшего Йенаро. В зале остались три барраярца, двое консортов, Райан, Бенин, сам Император и Йенаро. Итого девять. Традиционный кворум для суда.

Впрочем, все лучше, чем иметь дело с Иллианом. Возможно, аут-лорд Флетчир Джияджа в меньшей степени склонен к убийственному сарказму. Хотя любой имеющий дело со всеми этими аут-леди должен быть опасно умен. Майлз стиснул зубы, не давая потоку оправданий вырваться наружу.

«Подожди, пока тебя спросят, дружок».

Райан была бледна и мрачна. Впрочем, Райан всегда бледна и мрачна. В сердце у Майлза шевельнулась последняя, совсем крошечная надежда – шевельнулась и затихла. Зато бояться ее ему никто не мешает. В груди его похолодело.