Лоис Буджолд - Память

– А что там такое, в этой Лесной долине? – спросил Мартин. – Друзья? Местечко живописное?

– Не совсем… Когда я был примерно в возрасте твоего брата – по сути, только-только окончил Имперскую Военную Академию, – то мой отец граф навязал мне… то есть обязал меня стать его Голосом в одном деле, которое принесли на графский суд. Он послал меня в Лесную долину, чтобы я провел там расследование и суд в связи с убийством. Убийством младенца из-за мутации, все весьма в духе древних традиций.

Мартин скривился. – Горцы! – с отвращением проговорил он.

– М-м. Все повернулось куда сложнее, чем я думал, даже когда мне удалось поймать истинного виновника. Девочку – а убили девочку четырех дней от роду за то, что она родилась с заячьей губой, – звали Райна Журик. Сейчас бы ей было почти десять лет, останься она в живых. Я хочу поговорить с ней.

Брови Мартина поползли вверх. – А вы… э-э… часто разговариваете с мертвыми, милорд?

– Иногда.

Мартин скривился в неуверенной улыбке, как бы говоря «надеюсь, это шутка». – И они когда-нибудь отвечают?

– Иногда… А ты никогда не говорил с мертвыми?

– Я таких не знаю. Кроме вас, милорд, – слегка поправился Мартин.

– Я был лишь потенциальным трупом.

«Погоди немного, Мартин. Со временем твои знакомства неизбежно расширятся.» Сам Майлз знал многих мертвецов.

Но даже в этом длинном списке Райна занимала особое место. После того, как он содрал с Имперской службы всю глупую мишуру, истратил на карьеру все, что мог, одолел все идиотские правила и скрытые темные гнусности армии… когда эта чертова игра закончилась, когда все стало настоящим, и по-настоящему жутким, и принялось пожирать жизни вместе с душами… Райна оставалась единственным не потерявшим смысла символом его службы. Майлз с ужасом ощущал, что в последнее время во всей этой неразберихе он где-то потерял связь с Райной.

Неужели он так увлекся игрой в Нейсмита и желанием выиграть, что забыл, ради чего играет? Райна – единственная пленница, которую Нейсмит никогда не сможет освободить – все десять лет лежит под землей.

Существовало предание – вероятно, вымышленное, – повествующее об одном из предков Майлза, графе Зелиге Форкосигане. Тот собирал – а, скорее всего, пытался собрать – налоги с народа своего Округа, у которого эта перспектива тогда вызывала не больше восторга, чем нынче. Некая жалкая вдова, которой ее никчемный покойный муж оставил в наследство одни долги, предложила графу Зелигу единственное, что имела, – игру на барабане своего сына и самого сына в придачу. Зелиг, как говорилось в предании, принял барабанную дробь, но мальчика вернул. Форская пропаганда чистой воды.

Нейсмит был самой большой жертвой Майлза, всем, чего он достиг, из последних сил выворачиваясь наизнанку. Нынче утром, здесь, в горах, галактические интересы Барраяра казались такими далекими, но именно служба этим интересам была его уделом. Нейсмит был сыгранной им барабанной дробью, а Форкосиган – тем, кто ее сыграл.

Итак, он точно знает, как потерял Нейсмита, один неверный шаг за другим. Он мог вспомнить и назвать каждое звено этой пагубной цепи событий. Но где, черт побери, он потерял Форкосигана?

Когда они прилетят на место, он велит Мартину пойти прогуляться или полетать вокруг на флаере еще немного. Это – та самая беседа с мертвыми, где ему не нужны свидетели. Он подвел Грегора, однако встретился с ним лицом к лицу. Подвел свою семью, и вскоре должен будет взглянуть родителям в глаза. Но предстать перед Райной… это будет так же больно, как иглограната.

«О, Райна. Маленькая леди. Пожалуйста… Что мне делать?» Он сгорбился, отвернувшись от Мартина, и сидел в полном молчании, закрыв глаза, прижавшись лбом к стеклу и с раскалывающейся от боли головой.

Голос Мартина прервал нарастающую агонию его размышлений. – Милорд? Что мне делать? Я не могу сесть в той долине, где вы сказали, тут кругом вода.

– Что? – Майлз выпрямился, открыл глаза и изумленно уставился в окно.

– Похоже, здесь озеро.

Действительно. Поперек узкого ущелья, где сливались два текущих с гор потока, теперь стояла небольшая плотина гидроэлектростанции. А за ней, заполнив обрывистые лощины, распростерлась водная гладь, отражая голубизну утреннего неба. Майлз снова сверился с видео-картой, просто чтобы убедиться, затем проверил ее датировку. – Этой карте всего два года. И этой штуки на ней как пить дать нету. Но… место то самое, какое нужно.

– Вы все еще хотите приземлиться?