Лоис Буджолд - Мирные действия

Теперь уже делом Майлза было колотить в дверь, в предписанных обрядом фразах требуя появления на свет невесты. Сверху за ним наблюдала стайка хихикающих комаррианок, высовываясь из украшенных цветами окон. Из дверей вышла Лаиса с родителями, и Майлз отступил назад. Наряд невесты – отметил он в уверенности, что потом ему предстоят распросы – состоял из белого шелкового жакета, отделанного поверх очаровательной блестящей материей, тяжелой белой шелковой юбки с разрезами, белых кожаных ботиночек и головного убора, с которого спадали гирлянды цветов. С несколько напряженными улыбками оруженосцы Форбарры удостоверились, что все это великолепие без каких-либо происшествий водружено на спину исключительно спокойной кобылки – Майлз подозревал, что лошади дали транквилизаторы. Грегор тронул своего коня, подъехал, склонился и на мгновение стиснул руку Лаисы; они улыбнулись друг другу с обоюдным радостным изумлением. Отец Лаисы – невысокий, округлый комаррский олигарх, ни разу в жизни до репетиций этой свадьбы не видевший лошадь вблизи, – отважно взял поводья, и кавалькада снова тронулась в свой величавый путь меж рядами доброжелателей к южной лужайке.

Свадебный узор был выложен на земле маленькими дорожками из разноцветного зерна; его, по подсчетам Майлза, сюда ушли сотни килограммов. Жениха с невестой ожидал маленький центральный круг, окруженный шестилучевой звездой для главных свидетелей и рядом концентрических колец для гостей. Сперва близкие родственники и друзья – потом графы со своими графинями – затем высокие правительственные чиновники, высшие офицеры и Имперские Аудиторы – следующими дипломатические делегации; дальше люди набились вплоть до самых стен дворца, а на улице их толпилось еще больше. Кавалькада распалась на две части, невеста с женихом спешились и вошли в круг с противоположных сторон. Лошадей увели, а свидетельнице Лаисы и Майлзу вручили полагающиеся им мешочки с зерном, которое надо было высыпать на землю, замыкая круг за парой брачующихся. Что они и сделали, ухитрившись не уронить мешочки и не высыпать слишком много крупы на собственную парадную обувь.

Майлз занял место на предназначенном ему луче звезды, его мать с отцом и родители Лаисы – по обе стороны от него, комаррская свидетельница, подружка Лаисы – напротив. Так как ему не было нужды подсказывать Грегору реплики, то все время, пока пара повторяла свои клятвы, – на четырех языках! – он провел за разглядыванием счастливых лиц вице-короля с вице-королевой. Вряд ли он когда-либо раньше видел отца плачущим на людях. Ладно, отчасти это – дань сентиментальности, переполняющей сегодня каждого, а отчасти, должно быть, – слезы явно политического облегчения. Вот поэтому, конечно, и ему самому пришлось смахнуть влагу с глаз. Впечатляющий публичный спектакль, церемония чертова…

Сглотнув, Майлз сделал шаг вперед, движением ноги разомкнул круг и выпустил из него пару новобрачных. Он воспользовался своей привилегией и удобным местом, чтобы первым с поздравлениями пожать руку Грегора и, привстав на цыпочки, поцеловать невесту в раскрасневшуюся щеку. А затем, черт возьми, наступила очередь остальных – он свое выполнил, свободен и может пойти выловить Катерину во всей этой толпе. Пробираясь мимо людей, сгребающих горстки зерна, чтобы спрятать их на память, он тянул шею, выглядывая изящную женщину в сером шелковом платье.

Карин стиснула руку Марка и удовлетворенно вздохнула. Кленовая амброзия стала хитом.

Карин подумала, что Грегор весьма мудро разделил астрономической величины расходы на свадебный банкет среди своих графов. Вокруг Императорского дворца были рассыпаны павильоны, и каждому Округу предложили устроить там свой прилавок и предлагать гуляющим гостям всяческую местную снедь и напитки, какие они сочтут нужным (конечно, все проверенное леди Элис и СБ). В результате получилось нечто, слегка смахивающее на Окружную Ярмарку – или, скорее, Ярмарку Округов – но зато конкурировало там все самое лучшее на Барраяре. Павильону Округа Форкосиганов досталось лучшее место, в северно-западном углу дворца и прямо в начале дорожки, ведущей в лежащие ниже сады. Граф Эйрел пожертвовал тысячу литров сделанного в его Округе вина – выбор традиционный и весьма популярный.

На приставном столике рядом с винным баром сам лорд Марк Форкосиган и МПФК Энтерпрайзес – трам-пам-пам! – предлагали гостям свой первый пищевой продукт. Матушка Кости и Энрике, со значком «Персонал» на груди, дирижировали командой прислуги из форкосигановского особняка, наливающие высшим форам щедрые порции кленовой амброзии с такой скоростью, с какой успевали передавать бокалы через стол. С краю стола, вся в цветах, стояла проволочная клетка, а в ней сине-красно-золотым пылала пара дюжин великолепных новых Блистательных Жуков. Рядом стояла табличка с коротким разъяснением, как же жуки делают свою амброзию – этот текст Карин переписала, убрав из него и техницизм Энрике, и явную меркантильность Марка. Ну, именно это, представляемое под новым именем, жучиное масло новые жуки не давали, но это же просто маловажная деталь… вопрос упаковки.