Лоис Буджолд - Братья по оружию

Говоря совершенно честно, Майлз был не склонен рыдать над Солстисской Бойней. В конце концов, задолго до того атомная бомба цетагандийцев разрушила целый город Форкосиган-Вашный, погубив не сотни, но тысячи человек, и никто не выходил на улицы с демонстрациями по этому поводу. Однако именно Солстисская бойня привлекла всеобщее внимание, захватила горячее воображение толпы; именно к фамилии Форкосигана прилипла кличка «Мясник» – с заглавной буквы, – и именно его слово было опорочено. И поэтому этот кусочек древней истории делался очень личным.

Тридцать лет назад. Майлз тогда еще даже не родился. Давиду Галену исполнилось четыре года в тот самый день, когда его тетка, Советник Комарра Ребекка Гален, погибла на стадионе в городе-куполе Солстисс.

Дело о принятии на Имперскую Службу двадцатишестилетнего Дува Галени в барраярском высшем командовании пересылали туда и обратно, обсуждая его предельно откровенно и лично.

»… Я бы не рекомендовал эту кандидатуру,» – писал шеф Имперской Безопасности Иллиан в частной записке премьер-министру графу Эйрелу Форкосигану. – « Подозреваю, что вы играете в рыцарственное благородство из чувства вины. А вина – не та роскошь, которую вы вправе себе позволить. Если вы втайне обзавелись желанием получить выстрел в спину, то, пожалуйста, дайте мне знать об этом как минимум за сутки, чтобы я успел подать в отставку. Саймон.»

Ответная записка была нацарапана от руки неразборчивым почерком человека, для широких пальцев которого все пишущие принадлежности были слишком мелкими, и почерк этот был Майлзу до боли знаком. »… Вина? Возможно. Вскоре после случившегося я прошелся по этому проклятому стадиону. Еще не высохли самые глубокие лужи крови. Они были похожи на желе. Какие-то подробности горят в памяти, не переставая. Но Ребекку Гален я запомнил особо – по тому, как она была убита. Она была одной из немногих, кто погиб, глядя в лицо своим убийцам. И я крайне сомневаюсь, что моей спине угрожает опасность со стороны Дува Галени.

То, что его отец участвовал в недавнем Сопротивлении, меня не особо беспокоит. Парень изменил свое имя на барраярский манер не просто нам в угоду.

Но если мы сумеем завоевать его истинную верность, то это станет чем-то вроде того, что я планировал для Комарра изначально. Верно, на целое поколение позже, долгим и кровавым окольным путем, но – раз уж ты заговорил в религиозных терминах – это будет нечто вроде искупления. Конечно, у него имеются политические амбиции, но, осмелюсь предположить, они сложнее и одновременно более конструктивны, нежели простое убийство.

Верни его в список, Саймон, и на этот раз так и оставь. Я устал от этого спора, и не хочу, чтобы ты меня вновь в него втягивал. Дай ему участвовать в забеге и показать себя – если он сумеет.»

Подпись под текстом была обычной торопливой закорючкой.

После этого кадет Галени сделался офицером самой низшей ступени в имперской иерархии; его открытую и общедоступную часть досье Майлз уже видел раньше.

– Со всеми этим данными одна беда, – громко заговорил Майлз в густой, пульсирующей тишине, окутавшей комнату в последние полчаса, – как бы они ни были увлекательны, но числа возможностей не сужают. А преумножают их. Проклятье.

В каковые возможности, понял Майлз, входит и его собственная взлелеянная теория насчет хищения и дезертирства. Ничто ее не опровергло, лишь сделало бы подтверждение еще тягостнее. А мысль о покушении в космопорте приобретала новые и зловещие оттенки.

– А еще, может быть, – вставил Айвен Форпатрил, – он просто оказался жертвой самого обычного несчастного случая.

Посол хмыкнул, встал и покачал головой. – Весьма двусмысленно. Эти данные закрыли не зря. Для его карьеры они могли бы оказаться просто губительны. Думаю, лейтенант Форпатрил, теперь я должен отправить вас к местным властям с заявлением том, что у нас пропал человек. Форкосиган, запечатайте этот файл обратно. – Посол вышел из комнаты, Айвен вслед ним.

Прежде, чем отключить пульт, Майлз проследил по соответствующим документам до не дававшей ему покоя ссылки на отца Галени. После того гибели сестры в Солстисской Бойне Гален-старший явно сделался реальным лидером комаррского подполья. Все богатство, какое оставалось у некогда гордого семейства после барраярского завоевания, полностью испарилось во время вооруженного восстания шесть лет спустя. По старым записям барраярской СБ можно было подробно отследить некоторые из этих сумм, превратившихся в контрабандное оружие, жалование и прочие траты на армию террористов; а впоследствии – во взятки на получение выездных виз и вывоз за пределы планеты уцелевших. Но отцу Галени транспорт не понадобился; его разнесло на куски одной из его же бомб во время последней, тщетной, ничего не давшей атаки на штаб-квартиру Барраярской СБ. Кстати, вместе со старшим братом Галени.