Лоис Буджолд - Братья по оружию

– Жаль, что мы не можем найти работу для флота прямо здесь, на Земле, – сказала Элли. – К несчастью, на всей планете, похоже, царит мир. —

Под ее руками расслаблялись стянувшиеся в узлы икроножные мышцы – волоконце за волоконцем. Интересно, сумеет ли он уговорить ее приняться потом за стопы? Он-то ей ноги помассировал, хоть и имел в виду при этом далеко идущие цели. О, блаженство, ему даже не придется ее уговаривать… от удовольствия аж пальцы ног напряглись. Он и не подозревал, что пальцы на ногах – тоже эрогенная зона, пока Элли ему это не продемонстрировала. Если честно, никогда еще Майлз не был так доволен своим телом, которое переполняло наслаждение.

– У меня в мыслях какой-то затор, – подытожил он. – Что-то я не так вижу. Смотри. Дендарийский флот не привязан к посольству, хоть я сам и привязан. Я могу отослать вас…

Элли всхлипнула. Было так непривычно услышать от нее этот звук, что Майлз, рискуя мышечным спазмом, вывернул шею и глянул на нее из-за плеча. – Мозговой штурм, – извинился он.

– Ну, так не останавливайся на этом .

– И в любом случае, поскольку в посольстве сейчас творится какая-то чертовщина, я не хотел бы лишиться моего дендарийского прикрытия. Происходит что-то не то. А это значит, что дальше сидеть и ждать, пока в посольстве все не выяснится, – полнейший идиотизм. Ладно. Одну проблему за раз. Дендарийцы. Деньги. Разовые заработки… эй!

– Что?

– Кто сказал, что я должен заключить контракт сразу на весь флот? Работа. Разовые заработки. Краткосрочные доходы. Разделяй и властвуй! Охранники, компьютерщики – все и вся, что может принести любой из нас, способно пополнить наш кошелек…

– Ограбление банков? – спросила Элли с просыпающимся интересом в голосе.

– И ты еще утверждаешь, что полиция тебя отпустила? Не увлекайся. Но все же: у меня есть запас рабочей силы в пять тысяч человек самой разнообразной и высокой квалификации. Уверен, что это источник даже большего дохода, нежели «Триумф». Препоручить это другим! Пусть они рассыплются во все стороны на поиски этой чертовой наличности!

Элли, сидевшая по-турецки в ногах кровати, раздраженно заметила: – Я целый час трудилась, пытаясь заставить тебя расслабиться и вот погляди! Ты что, пластик, запоминающий исходную форму? Прямо у меня на глазах твое тело снова скрутилось в узлы… Ты куда?

– Претворять идею в жизнь, куда же еще?

– Большинство людей в этот момент засыпает … – Зевая, она помогла Майлзу разобрать лежащую поблизости на полу кучу из предметов форменной одежды. Черные футболки они чуть было не перепутали. Футболку Элли он отличил по легкому запаху ее тела, впитавшемуся в ткань. Майлз хотел было ее не отдавать, но сообразил, что оставить у себя нижнее белье подружки и нюхать его – это вряд ли хорошо его характеризует.

Их соглашение не было облечено в слова, но было ясно: если они намерены опровергнуть дурацкое правило адмирала Нейсмита, эта сторона их отношений должна заканчиваться за дверью спальни.

***

Первое общее собрание личного состава – в самом начале операции, когда Майлз только прибывал к месту стоянки флота с контрактом в руках, всегда вызывало у него ощущение раздвоения. Он был посредником, ощущавшим обе свои половины, и пытался быть зеркалом с односторонней проницаемостью между дендарийцами и их истинным работодателем – императором. Обычно это неприятное ощущение быстро проходило, стоило ему сконцентрироваться на самом задании, вновь собирая свою личность в единой точке: тогда адмирал Нейсмит заполнял его существо почти целиком. Он… термин «расслабиться» не совсем подходил для такого состояния, если принять во внимание напористую личность Нейсмита; он начинал вести себя естественно – это было ближе к истине.

Он был с дендарийцами уже пять месяцев подряд – беспрецедентный случай, – и внезапное резкое возвращение в его жизнь лейтенанта Форкосигана оказало на этот раз необычайно разрушительный эффект. Конечно, ненормально, что неполадки случились на барраярской стороне. Он всегда считал эту командную структуру незыблемой: на этой аксиоме основывались все дальнейшие действия, этот стандарт был мерой будущего успеха или провала. Но не на сей раз.

Нынче вечером он стоял в конференц-зале «Триумфа» перед наспех собранными главами подразделений и капитанами кораблей, охваченный внезапным, сумасшедшим оцепенением: что он должен им сказать? « Теперь, ребятишки, вы предоставлены сами себе…»