Лоис Буджолд - Братья по оружию

– Гем-лейтенант Табор, военный атташе, посольство Цетаганды, – любезно перечислил Табор. Они снова обменялись кивками. – Долго ли здесь пробудете, милорд?

– Не думаю. А вы?

– Я выбрал искусство бонсай в качестве хобби. Говорят, что древние японцы сотню лет работали над одним деревом. Или, возможно, так только казалось.

Майлз заподозрил, что Табор шутит, но лицо лейтенанта было столь бесстрастно, что трудно было сказать. Может, он побоялся растрескать свой грим…

Трель смеха, мелодичная как звон колокольчиков, привлекла их внимание к дальнему краю фонтана. Айвен Форпатрил, облокотившись на хромированные перила, склонил темноволосую голову к белокурому созданию. Девушка была одета в нечто оранжево-розовое и серебристое, казалось, колыхавшееся даже когда она стояла неподвижно, как сейчас. Искусно безыскусные золотые кудри каскадом спадали через белое плечо. Ногти вспыхнули серебристо-розовым, когда она оживленно взмахнула рукой.

Табор чуть слышно зашипел, изысканно склонился над рукой матроны и удалился. Вскоре Майлз увидел его на противоположной стороне фонтана, маневрирующего с целью занять позицию рядом с Айвеном – но Майлз почему-то почувствовал, что Табор охотится не за военными секретами. Не удивительно, что Майлз, похоже, мало заинтересовал его. Но охота Табора за блондинкой была прервана сигналом его посла, и ему пришлось уйти вслед за высшими чинами.

– Какой приятный молодой человек, этот лорд Форпатрил, – проворковала дама Майлза, – Нам всем здесь он очень нравится. Супруга посла сказала мне, что вы родственники? – Она склонила к нему голову, ожидая.

– Сколько-то-юродные братья, – объяснил Майлз. – А… кто эта молодая леди рядом с ним?

Матрона гордо улыбнулась.

– Это моя дочь, Сильвет.

Конечно же, дочь. У посла и его жены острое барраярское понимание нюансов социального положения – Майлз, принадлежащий к старшей ветви семьи, не говоря уже о том, что он сын премьер-министра графа Форкосигана, имел более высокий ранг, чем Айвен, если не в военном, то в социальном отношении. Что означало – о Господи! – что он обречен. Он навечно застрянет с очень важными матронами, в то время как Айвен – Айвен будет уводить всех дочерей…

– Прекрасная пара, – сказал Маилз хрипло.

– Не правда ли? Только, какие именно братья, лорд Форкосиган?

– А? О, да, Айвен и я. Наши бабушки – сестры. Моя бабушка была старшей дочерью принца Ксава Форбарры, а бабушка Айвена – младшей.

– Принцессы? Как романтично.

Майлз прикинул, не описать ли ей подробно, как бабушку, ее брата и большинство их детей порубили в мелкий винегрет во время ужасного правления императора Юрия Безумного. Нет, супруга мэра могла решить, что эта история просто преувеличена и ужасающа или, хуже того, романтична. Он сомневался, что до нее дойдет истинная жестокая глупость поступков Юрия и их последствия, разошедшиеся во всех направлениях, и по сей день безобразящие историю Барраяра.

– У лорда Форпатрила есть замок? – лукаво спросила она.

– О, нет. Его мать, моя тетя Форпатрил, – светская барракуда, которая проглотила бы тебя живьем , – владеет очень хорошей квартирой в столице, Форбарр-Султане. – Майлз сделал паузу. – У нас был когда-то замок. Но он сгорел дотла в конце Периода Изоляции.

– Разрушенный замок. Это почти также хорошо.

– Чертовски живописно, – уверил ее Майлз.

Кто-то оставил маленькую тарелку с остатками закуски на бортике фонтана. Майлз взял булочку и начал крошить ее в воду золотым рыбкам. Они подплывали к поверхности и хватали крошки с кратким бульканьем.

Одна отказалась всплывать к приманке и продолжала скрываться в глубинах. Как интересно: золотая рыбка, которая не ест; вот это и есть решение проблемы Айвена с пересчетом рыбок. Возможно, упрямая рыбка была дьявольской цетагандийской конструкцией, чьи холодные чешуйки блестели как золото, потому что они и были сделаны из него.

Он мог бы с кошачьей стремительностью выхватить ее из воды, с механическим хрустом и электрическим шипением раздавить ногой и затем выставить напоказ с триумфальным криком – «Ага! Благодаря быстроте моего ума и рефлексов я обнаружил среди вас шпиона!»

Но если его предположение неверно… Хлюп! под его ботинком, матрона в ужасе, и сын премьер-министра Барраяра мгновенно приобретет репутацию молодого человека с серьезными эмоциональными трудностями…. «Ах-ха!» – Он представил, как он гогочет в лицо шокированной женщине, поскальзываясь на рыбьих кишках: «Видели бы вы, что я делаю с котятами!»