Но, как говорится, кому суждено погибнуть от жажды, тот не утонет. Однажды поздно ночью Зобов сидел в кресле, близко придвинув его к стене. Он дико, чудовищно устал. Спать не хотелось. Видимо, здорово разошлись нервы. В дверь тихо постучали. Он удивленно посмотрел на часы: два тридцать пять! "Однако, - подумал он, - кто бы это мог быть? Он всех отпустил, за исключением дежурных. А они, как правило, не особенно рвались в кабинет главного, зная его крутой характер. Не зря же медсестры звали его между собой "сухарем". Дело в том, что главный хирург для своих сорока пяти лет неплохо сохранился. И мечтой многих медсестер да и, что греха таить, молодых врачей было составить неплохую партию с интересным вдовцом, благо, детей у него не было. А Зобов никого не замечал. Правда, больше всех преуспела его секретарша Любочка. Во-первых, она старалась не допускать под грозные очи начальства своих потенциальных конкуренток, во-вторых, делала ему замечательный, по его словам, кофе и, в-третьих, - постоянно строила глазки. Что касается ее белого халатика, то он давно был укорочен выше допустимой нормы и в полной мере позволял шефу и посетителям любоваться стройными ножками миловидной секретарши. - Войдите, - громко сказал Зобов, собираясь устроить разнос. В кабинет вошла Любочка. Она держала поднос с чашечкой ароматного кофе. У Зобова даже защекотало в носу. Хотя ему и было приятно, он, грозно поглядев на девушку, рявкнул: - Ну что там, в чём дело? Почему не дома? Почему здесь? Давно пора спать. - Вы извините, Константин Петрович, я не хотела вас беспокоить, но слышала ваши шаги, вздохи. Подумала, что вам все равно не спится, а чашечка кофе вам не помешает, - смущенно лепетала девушка. - Ладно, давай сюда. Поставь на стол и иди, - сухо произнес Зобов. - Константин Петрович, позвольте задать один вопрос, - обратилась к нему Люба. - Ладно уж! - он махнул рукой. - Задавай. - Понимаете, я учусь на втором курсе медицинского. Мы .изучаем сейчас патогенез. Ну и мне не совсем понятна вирусная теория происхождения рака. - Что здесь непонятного? - удивился Константин Петрович.-Ты знаешь, что рак-в сущности неконтролируемый рост клеток. А вирус - это частица ДНК или РНК, то есть химический материал, контролирующий рост и деление нормальных клеток. В общем, как это попроще объяснить, нуклеиновые кислоты как бы несут в себе план новой клетки. Вирус проникает в клетку и подключается к ее генетическому коду. Контроль над делением клеток становится беспорядочным. По существу это и есть рак. Понятно? - Ой, Константин Петрович, вы так просто и понятно объясняете такие сложные проблемы, что даже я, тупоголовая дурочка, все поняла. - Ну-ну, - оттаял Зобов. - Лучшего секретаря я бы не хотел. - Я так рада, Константин Петрович, что вы такого хорошего обо мне мнения, а то ведь уходить собралась. - Как? Зачем? - встрепенулся Зобов. - Почему? - Ну, мне казалось, что вы терпеть меня не можете. - Что ты, что ты... Как раз наоборот! - Ой, правда? - Любочка по-детски непосредственно захлопала в ладоши. Подскочила к Константину Петровичу, прижалась теплыми губами к его небритой щеке и, смущенно покраснев, выскочила из кабинета. - М-да! - задумался Зобов и потер щеку. - Этого еще не хватало... А впрочем, почему бы и нет? Люба - совсем не глупая девушка и, судя по поцелую, далеко не равнодушна к "старику". "Старику" ли? Он встал, подошел к зеркалу: потрогал мешки под воспаленными, красными от бессонницы глазами, пригладил волосы. Неожиданно сам себе подмигнул и принялся с удовольствием допивать кофе. Затем прилег на диван и задумался. Не заметил, как уснул. Разбудил его переливчатый сигнал телефона. Вскочив с дивана, взял трубку: - Зобов слушает! Звонила дежурный врач. Привезли останки лауреата Нобелевской премии академика Ивана Ильича Алферова. Самый молодой академик в истории Академии: ему было всего 27 лет. Он вылетел вертолетом на расследование аварийной ситуации на одном из химических заводов. По неизвестной причине вертолет рухнул на землю. Все члены экипажа и пассажиры погибли. Останки академика привезли в клинику по просьбе профессоров Личинского и Платова. Вскоре они сами появились в кабинете Зобова. - Костя, - обратился к нему Платов, - ты понимаешь, что произошло? Погиб гений! Он мог принести человечеству неоценимую пользу. Не-оцени-мую. И такая нелепая смерть... - Действительно, это ужасно, - бормотал стоявший рядом Личинский. - Костя, а что, если попробовать снова? - заговорил Платов. - Ты понимаешь, ведь такой шанс выпадает не часто. От академика ничего не осталось, кроме нескольких костей и кусков плоти. Давай рискнем! Представляешь, из клеток гения вырастить гения. Гений по заказу! Это ведь переворот в науке, в истории. - А чем мы гарантированы, что он после возрождения сохранит свои интеллект, духовность, моральный облик? - Пока ничем, но разработаем программу, а потом, если что, разберемся... - Ты тоже "за"? - обратился Зобов к Личинскому. , - Да-да, - поспешно закивал тот. - А Аркадий Иванович? .-,. - Так он первым натолкнул нас на эту мысль! - Что ж, друзья, давайте попробуем возродить гения. Ну, если что случится, отвечать будем вместе. Как положено, по закону. - Кончай, Костя, тень на плетень наводить. Я ж тебя не первый год знаю. Если что, ты ведь первый в петлю полезешь. Но мы тебя не пустим. Я за риск! - Я тоже, - раздался голос Личинского. - И я, я с вами, - услышали они голос внезапно появившегося в кабинете Линдо.
Читать дальше
