* * *
Only for you, Nathalie... 'Пролог', или просто... буквально несколько слов о том, как я узнал об этой истории... ...Было прекрасное субботнее утро. Я собирался с девочками на пляж, причём - как минимум - на целый день, а если повезёт - то и на два... У нас это неплохо получалось в последнее время - собираемся где-то этак в 5-10 пар, находим уединённое местечко и - культурно отдыхаем. Честно говоря, когда проводишь целый день в компании 'прекрасных дам' - начинаешь чувствовать себя 'почти падишахом' (а я бы не сказал, что это так уж неприятно...). Ну, а наши 'девочки', находясь целый день в обществе десятка 'мальчиков', тоже, видимо, немало тешат своё женское самолюбие... Может, я и не прав в трактовке этих событий, но отличное настроение и прекрасные отношения во всех парах, установившиеся с начала этого лета, заставляют нас в конце каждой трудовой недели собираться той же компанией, чтобы получить 'запас эмоций' на следующую... Понятно, что мысли мои были заняты только предстоящим днём; 'подруга дней моих' уже упорхнула, чтобы не опоздать 'к началу' и улечься загорать до прихода первого мужчины; мне же предстояло разместить в рюкзаке разумную часть огромной горы в большинстве своём совершенно ненужных вещей, любовно отобранных Nathalie для нашего 'романтического путешествия'... Если бы кто-то сказал мне сейчас, что на пляж я не пойду - причём, в общем-то, по своей воле, и - ни сегодня, ни завтра; что девочки на меня серьёзно обидятся, а моя милая Nathalie вообще перестанет со мной разговаривать (и продержится целых два дня) - но всё это не будет меня сколько-нибудь серьёзно занимать - я бы посмотрел на этого 'прорицателя', как на умалишённого, а через минуту уже забыл бы о его существовании... Но - судьбе было угодно распорядиться именно так... Когда рюкзак был примерно наполовину заполнен, а остальные вещи были заботливо водворены мной, как мне казалось, на места, обычно ими в квартире занимаемые, раздался звонок в дверь. Нельзя сказать, чтобы я придал этому какое-либо серьёзное значение - может, 'подруга дней моих' почему-то вернулась; а может - соседка снова решила оставить у нас ключи... Нет - я, в общем-то, понимаю, что оставлять у соседей единственный в семье комплект ключей - может быть, и проще, чем изготовить каждому из членов семьи свой, собственный; но я совершенно не понимаю, почему для этой их простоты кто-то из нас должен постоянно сидеть дома; а посему я собирался просто повесить эти ключи 'на гвоздик' в прихожей и совершенно спокойно исчезнуть на день (или на два - это уж как получится)... Каково же было моё изумление, когда, открыв дверь, я увидел Гарика Ованесяна - очень неглупого, достаточно прямого и приятного парня, моего давнего хорошего знакомого; человека, для которого прийти в гости без предварительной договорённости было совершенно немыслимо, даже если речь шла о родителях или ближайших друзьях... Сам факт его появления предполагал, следовательно, известную неординарность ситуации, а безутешно-потерянное выражение его лица заранее подтверждало мои самые худшие опасения... Картину дополнял пакет с кассетами, общими тетрадями и ещё какой-то чепухой, который навёл меня на мысль, что Гарик сбежал из дому, прихватив с собой всё самое ценное - или же ему помогли покинуть обычно оккупируемую им территорию, скажем... резко изменившиеся взгляды любимой женщины. Понятно, что любая неординарность происшедшего, толкнувшего Гарика на такой немыслимый, с его точки зрения, поступок, вовсе не извиняла его 'некорректности' в его собственных глазах, а посему он с минуту стоял в дверях, пытаясь как-то лихорадочно оправдать своё поведение - если не в моих глазах, то, хотя бы, в своих собственных; но, поскольку никаких членораздельных звуков он выдавить из себя не мог, а потуги его выражались в основном сменой красных и белых пятен на лице да чередованием выражения скорби, потерянности и виноватости - я счёл целесообразным просто 'вдвинуть' его в дверной проём, отобрать пакет - что было весьма сложно, поскольку он вцепился в него мёртвой хваткой, протолкнуть его в комнату и усадить на диван. Некоторая бесцеремонность обращения и чашка горячего чая несколько вернули его к жизни: он уже не смотрел на себя, как на 'наглого и беспардонного нарушителя правил приличия', а где-то минут через пять к нему вернулась даже способность говорить...
* * *
...То, что поведал Гарик, наводило меня на самые грустные мысли: либо следовало предположить, что он просто свихнулся, либо - запросто можно было свихнуться самому.
Читать дальше