Рэй Брэдбери - Сборник 5 МЕХАНИЗМЫ РАДОСТИ

– Мой дед говаривал: мужская доля в том, что широк в плечах, а в мозгах узок.

– Мудрый человек. С мужчинами все понятно. А вот что вы думаете об этой дамочке?

– Об этой женщине? Ну, она хочет оставаться в хорошей форме. Очевидно, у нее кровь веселее бежит по жилам, когда она снова и снова убеждается, что способна невинно пострелять глазами и любой самец покорно спрыгнет за ней с поезда – в ночь и холод. Неплохо устроилась, надо сказать – создала себе лучший из всех возможных миров. Муж, детишки… Плюс сознание, что она – та еще штучка и может пять раз в неделю проехаться на поезде с неизменным результатом, который, в сущности, никому не вредит – уж ей-то точно. А если приглядеться – ничего в ней особенного. Внешность так себе. Правда, этот аромат…

– Вздор, – отрезал мужчина в возрасте. – Это ничего не объясняет. Все сводится к одному: она особь женского пола. Все женщины – женского пола, а все мужчины – грязные козлы. Пока вы не согласитесь с этим базовым фактом, так и будете до старости гадать, какие из ваших рецепторов повели вас за женщиной – обонятельные, зрительные или еще какие. А если подойти с умом, то знание себя может хоть немного пособить в сомнительной ситуации. Но даже среди тех, кто понимает все важные и неоспоримые грубые истины, весьма немногие сохраняют жизненное равновесие. Спросите человека, счастлив ли он. А он незамедлительно подумает, что его спрашивают: удовлетворен ли он. Полное удовлетворение – вот картинка рая в сознании большинства людей. Я знавал лишь одного человека, который действительно обрел лучший из всех возможных миров, если использовать ваше выражение.

– Вот так так! – оживленно воскликнул молодой человек, и его глаза загорелись. – Очень бы хотелось послушать о вашем знакомом!

– Надеюсь, у меня хватит времени на рассказ. Так вот, этот человек – самый счастливый кобель, самый беспечный жеребец с сотворения мира. Имеет подружек всех возрастов и мастей – так сказать, в широком ассортименте и в любом количестве. Но вместе с тем – никаких угрызений совести, никакого самоедства и ни малейшего чувства вины. А по ночам нет чтобы ворочаться без сна и кусать себе локти от раскаяния – спит себе как ангелочек.

– Невероятно! – вклинился молодой человек. – Вы знаете, так просто не бывает… чтоб и желудок набить, и запора не получить!

– Он умудрялся, умудряется и будет умудряться! Ни разу не дрогнул, ни разу не ощутил приступа моральной дурноты после ночи самых отчаянных интимных приключений! Преуспевающий бизнесмен, имеет квартиру в лучшем районе Нью-Йорка – на таком этаже, что уличное движение не беспокоит. А на выходные он выбирается в свой загородный домик в Бакс-Каунти – у чистой речушки и в окружении ферм, за обитательницами которых исправно охотится. Но сам я встретил его впервые именно в Нью-Йорке. Он только что женился, и я попал к нему на ужин. Молодая жена оказалась роскошной женщиной. Снежно-белые руки, сочные губы, ниже талии все подобающе широко, а выше – подобающе изобильно. Рог чувственного изобилия, бочонок моченых яблок, с которым сладко коротать самую лютую зиму – вот какие сравнения лезли в голову, когда я смотрел на новобрачную.

Похоже, ее муж ощущал примерно то же, потому как проходя мимо, он всякий раз легонько щипал свою суженую за зад. И вот когда в полночь я прощался с ними в прихожей, я едва-едва удержался от того, чтобы не хлопнуть ее по аппетитному крупу, как знаток – чистокровную кобылку. Уже и руку занес. Истинно благовоспитанный человек просто не мог не отдать должное этой части ее тела. Когда я ввалился в лифт, меня качало – и я хохотал.

– Эко мастерски вы описали! – тяжело дыша, возбужденно произнес молодой человек.

– Пописываю рекламные проспекты, – сообщил его собеседник. – Но продолжим. С этим Смитом – назовем его так – я встретился опять недели через две. По чистой случайности я был приглашен приятелем на загородную вечеринку в Бакс-Каунти. Приезжаю туда – и как вы думаете, в чей дом? В дом того самого Смита! И в центре гостиной стоит черноволосая итальянская красавица, этакая гибкая пантера, трепещущая ночь, облитая лунным светом, вся загар и румянец, охра и умбра и прочие краски благодатной плодоносной осени. В гомоне голосов я не расслышал ее имени. А чуть позже застигаю ее в одной из комнат вместе со Смитом – и он жмет ее, как спелую и сочную октябрьскую виноградную гроздь, вобравшую в себя все летнее солнце. Ах ты, кретин несчастный, подумал я. Ах ты, счастливчик чертов, подумал я. Жена в городе, любовница в пригороде. У этого типчика не один виноградник и с каждого он снимает урожай – ну и все такое. Короче, снимаю шляпу. Однако смотреть дольше мне на этот праздник давки винограда совсем не хотелось, и я незаметненько ретировался с порога.