Элеонора Мандалян - Стена молчания

- Да погодите, ребята! - густым приятным басом произнес высокий бородач с обветренным лицом. - Насмерть парня перепугали... А ты чего тут разбушевался? Тебя спасли, а ты мечешься, как дикая кошка, да еще безобразничаешь.

Голос этого человека подействовал на Малыша успокаивающе, он перестал отбиваться и выпрямился. Его отпустили. Лица людей были совсем не злые мужественные, покрытые крепким морским загаром. Рядом стоял молоденький рыбак, с лицом, не успевшим погрубеть от солнца и ветра. Он был, наверное, не старше самого Малыша. Малыш посмотрел на него, и ему стало почему-то спокойнее.

- Вот так-то лучше, - сказал бородач и протянул руку к его голове.

Малыш, щелкнув зубами, в испуге отпрыгнул в сторону.

- Да он - дикий! - воскликнул рыбак с черными, длинными, как у сома, усами.

- Не может быть! - Люди заволновались.

Из воды выпрыгнула Жемчужина, пытаясь заглянуть на палубу. Малыш снова ринулся к ней. Но крепкие руки рыбаков оттащили его от борта.

- Ку-да?! Шалишь! - сказал усач. - Тебе что, жизнь надоела?

- Скажи-ка нам лучше, зачем ты выпустил дельфина? - шагнул к нему бородач.

Голос этого человека вызывал у Малыша доверие. И он решился ответить ему.

- Это моя подруга. Я должен был спасти ее! - произнес он с достоинством.

Услышав его ответ, все поначалу разинули от удивления рты, потом вдруг затряслись, показывая зубы и издавая непонятные звуки. Малыш никогда не видел, как смеются люди, и очень испугался.

- Да он скрипит, как несмазанная телега! - покатывался один.

- Он крякает, как утка, - вторил другой.

- Больше я вам ничего не скажу, - обиделся Малыш.

- Слыхали? Теперь вышло вроде собачьего лая.

- Ой уморил! - заливался самый молоденький рыбак.

- Да будет вам! - вступился бородач. - Ну что привязались к парню?

- Да уж больно чудной парень-то, - как бы извиняясь перед бородачом, сказал один из рыбаков. - Вроде парень как парень, а волосы как у девицы...

- И глаза какие-то рыбьи, - подхватил другой.

- А может, он просто ненормальный?

- Если ненормальный, то как попал в океан? Кругом ни берегов, ни пароходов. Мы и сами-то не знаем, как отсюда выбраться.

- Ну, поразвлекались и хватит. Неужели не видите, он еле держится на ногах? Одному богу известно, сколько времени он пробыл в воде, - сказал бородач, покровительственно положив руку на плечо Малышу.

Тот весь напрягся, но стерпел. Он заметил, с каким почтением относятся остальные рыбаки к этому властному и справедливому человеку.

"Он у них, верно, вожак", - решил Малыш.

- Отведите-ка его в каюту да хорошенько накормите, - распорядился бородач.

Напрасно Малыш пытался вырваться - его насильно втолкнули в маленькое, тесное помещение и заперли дверь. Оставшись один, он почувствовал себя в западне. Сердце колотилось, как волны об скалы. Заметив в стене маленькое круглое отверстие, за которым искрилась вода, Малыш радостно ринулся к нему, но, вскрикнув, больно ударился о невидимую преграду. Удивленный, он попробовал снова, но ударился еще раз.

Дверь скрипнула. Малыш испуганно отскочил.

- На вот, поешь, - дружелюбно сказал молоденький рыбак, протягивая Малышу большой ломоть хлеба с куском жареного мяса и кувшин вина.

Малыш удивленно посмотрел на странную еду, потом на юношу. Тот смутился под пристальным взглядом больших прозрачных глаз, торопливо поставил еду на стол и хотел уйти. Но Малыш бросился к двери, преградив ему дорогу. Юноша попятился.

- Чего ты хочешь? - пробормотал он.

- Почему вы не пускаете меня в океан? Там мой дом.

- Ты квакаешь, как лягушка. На каком языке ты говоришь?

- Неужели ты не понимаешь меня? Ведь я-то тебя понимаю, - не унимался Малыш.

Юноша прислушался, пожал плечами.

- Впервые слышу, чтобы человек так чудно тараторил. А ну тебя, странный ты. Лучше вон штаны надень. Стыдно ведь. Что ты голый ходишь? - И он повернулся к двери.

- Подожди! - взмолился Малыш.

Юноша махнул рукой и вышел. Малыш снова бросился к отверстию в стене, с тоской глядя на воду. И тут он снова увидел Жемчужину, плывшую рядом с баркасом.

"Зачем она рискует! - с досадой думал Малыш. - Ведь ее могут убить!"

Спускались сумерки. Баркас раскачивало. Малыш по-прежнему не отходил от круглого отверстия. Его ноздри беспомощно раздувались и трепетали. Он ловил воздух открытым ртом. Но даже самый глубокий вдох не приносил облегчения. Он задыхался. Пересохшее тело вздрагивало в предчувствии надвигающегося шторма. За стенами его темницы свистел и завывал ветер, все сильнее раскачивая плавучий человеческий дом. Волны вспучивались, как крутые китовые спины, кудрявились пеной.