Роберт Хайнлайн - Дверь в лето [с рисунками]

Там меня ждали записка и два телефонных звонка — все от Беллы. Я прочитал только слова «Дорогой Дэн», порвал записку, позвонил телефонисткам и велел не соединять меня с миссис Шульц. Потом пошёл в бухгалтерию и спросил начальника отдела, нельзя ли узнать, кто владел старыми, погашенными акциями компании. Он сказал, что попытается выяснить, и я продиктовал ему наизусть номера акций той, первой «Золушки Инк.», которые когда-то мне принадлежали. Мне не пришлось сильно напрягать память: для начала мы выпустили ровно тысячу акций, я взял первых пятьсот десять, а Белле достались в качестве «обручального подарка» самые начальные номера.

Я вернулся к себе в конуру и обнаружил, что меня ждет Макби.

— Где вы были? — поинтересовался он.

— Да так, ходил тут по делу. А что?

— Вряд ли такой ответ можно считать удовлетворительным. Мистер Гэллоуэй уже дважды приходил, разыскивая вас. Мне пришлось сказать ему, что я не знаю, где вы шатаетесь.

— О господи! Да если я нужен Гэллоуэю, он меня всё равно разыщет. Если бы он так старался рекламировать нашу продукцию за её достоинства, как он ищет разные «интересные рекламные аспекты», то фирме было бы больше проку.

Гэллоуэй начинал меня раздражать. Он числился ответственным за сбыт, но мне кажется, что свои основные усилия он сосредоточил на том, что морочил голову нашему рекламному агентству. Но я, наверное, необъективен: мне ведь только бы конструировать. Все остальные, кроме конструкторов, по-моему, просто перекладывают бумажки с места на место.

Честно говоря, я знал, зачем я нужен Гэллоуэю, и нарочно шёл помедленнее. Он хотел устроить фотосъемку, нарядив меня в одежду 1900 года. Я ему говорил, что в костюмах 1970 года — пожалуйста, сколько угодно, пока плёнка не кончится, но 1900 год — это за 12 лет до того, как родился мой отец. Он сказал, что никто даже не заметит разницы, а я ответил ему, что яйца курицу не учат. Он заявил, что у меня неправильное отношение к делу.

Эти генераторы фикций, дурачащие публику, полагают, что люди сами не умеют ни читать, ни писать.

Макби сказал:

— Вы неправильно относитесь к работе, мистер Дэвис.

— Да? Весьма сожалею.

— Вы в странном положении. Числитесь по моему отделу, но я должен отдавать вас в распоряжение отдела сбыта и рекламы, когда им надо. Мне кажется, что с нынешнего дня вам следует отмечаться на проходной, как и всем остальным. А когда уходите из конторы в рабочее время, предупреждайте меня. Не забудьте.

Я медленно, пользуясь двоичной записью, сосчитал в уме до десяти.

— Мак, а вы отмечаетесь на проходной?

— Что? Нет, конечно. Я главный инженер.

— Разумеется. У вас и на двери кабинета так написано. Но вот какая штука, Мак: я был главным инженером этого ящика с винтиками, когда вы ещё не брились. Вы что, всерьёз полагаете, что я буду пробивать время в карточке на проходной?

Он залился краской.

— Может, и нет. Но я вас предупреждаю: не будете — не получите зарплату.

— Да ну? Нанимали меня не вы, и не вам меня увольнять.

— Ммм… посмотрим. Но уже перевести вас из своего отдела в рекламный я, по крайней мере, сумею — ваше место там. Если, конечно, ваше место вообще на нашей фабрике. — Он взглянул на мою чертёжную машину. — Здесь от вас толку никакого. Я не желаю, чтобы дорогая машина простаивала и дальше. — Он слегка поклонился. — Всего наилучшего.

Я проводил его до двери. Робот-рассыльный привёз пакет и кинул его в корзинку у моей двери, но я на него даже не взглянул. Я пошёл в наш кафетерий и уселся там, выпуская пар. Будучи человеком примитивно-прямолинейным, Мак полагал, что открытия делаются числом, а не талантом. Ничего удивительного, что фирма не выдала ни одной новой разработки за многие годы.

Ну и чёрт с ними: я и так не собирался торчать тут всю жизнь.

Через час я вернулся в свой кабинет и обнаружил в корзинке для почты конверт с фирменной символикой. Я решил, что Мак уже прислал мне извещение об увольнении, не затягивая дело.

Но письмо оказалось из бухгалтерии. Оно гласило:

Уважаемый мистер Дэвис!

Касательно акций, о которых Вы спрашивали: Дивиденды по большему блоку выплачивались с первого квартала 1971 по второй квартал 1980 года по первоначально выпущенным акциям и переводились на счет траст-фонда на имя некоего Хайнике. В 1980 году произошла наша реорганизация, и дальнейшая имеющаяся информация довольно туманна, но, насколько можно судить, вновь изданные эквивалентные акции были проданы фирме «Космополитан Иншуранс Груп», которая владеет ими и сейчас.