Елизавета Манова - Дорога в Сообитание

- Кто ты такой? - сурово спросил Норт. - Кто твой господин?

Ортан отвел глаза от огня и поглядел на него. И ответил мягко и терпеливо, как бестолковому малышу:

- Я родом из северных поселений. У нас нет господ.

- Норденцы не враждовали с Орриндой.

- Мы - никому не враги.

- И все-таки северян перебили еще тридцать лет назад, - негромко сказала Элура. Сказала - и острый холодный страх...

- Не всех, - ответил Ортан, - кое-кто уцелел.

Шипение и вонь - это Джер качнул котелок. Стоит на корточках и смотрит из-за огня, как будто он что-то понял... испугался?

- Зачем ты пришел? - спросил у Ортана Норт. - Чего тебе надо от нас?

Пилотские штучки! Вот послала судьба обузу!

- Это я позвала Ортана, сэр Норт. Он - друг моего отца, и я ему верю.

И холодок по спине: а кто он такой? На вид он не старше меня, но уже тридцать лет как нет Нордена, и он был дружен с моим отцом...

- Ортан, - спросила она, чтобы не думать, - а ночью можно пройти перевал?

- Я проведу.

- А потом? Я хочу сказать: ты доведешь нас до Илира?

- Да.

- Илирцы - наши враги, - заметил Норт.

- Илирцы не признавали власть Экипажа, но они нашей крови, и ждет их то же, что нас. Новости, по крайней мере, узнать они захотят. Потом увидим.

Если успеем, подумала она, если мы только успеем...

Люди. Много люди. Много-много.

Я слышу, Фоил.

Онои, люди думают смерть!

Они нас не найдут. Они не знают это место.

Онои, этэи боятся. Они слышат смерть.

Пусть этэи молчат, Фоил. Люди уйдут.

Онои, зачем люди думают смерть?

Люди всегда убивают друг друга. Не бойся. Они уйдут.

В Хаосе трудно думать. Здесь мысли отрезаны от Общего, они слабы и одиноки. И когда чего-то не знаешь, оно не приходит к тебе из Общего. Ты ищешь ответ сам. Может быть, поэтому меня и тянет сюда?

Костер догорел, и в пещере темно. Теперь стало слышно воду: резкий, размеренный стук. Дыхание, иногда звякает сбруя, когда этэи переступают с ноги на ногу, бедный Фоил, подумал он, здешние существа неразумны, он одинок так же, как я.

Вернуться в Сообитание - тяга острая и мучительная, как голод; снова в мир, где все правильно и разумно, где нет одиночества, где на каждый вопрос найдется ответ. Но меня опять потянет сюда, в этот мир, где все мучительно, все неразумно, где нет ответа ни на один вопрос.

Зачем я сюда прихожу? подумал он. Я не такой человек, как они, я не способен их понять.

Иногда я их понимаю, подумал он, стыдно и мучительно понимаю, и тогда мне стыдно, что я способен из понимать, что я все-таки такой, как они.

Но чего мне стыдиться? подумал он. Я знаю, как все началось, и знаю, к чему все придет. Я - промежуточное звено, среднее между теперешними людьми и теми, кем им предстоит стать. И мне мучительно понимать, что обреченное обречено, оно должно исчезнуть, уйти, потому что и я обречен, и мне тоже придется исчезнуть, уйти...

- Если ты не спишь, леди Элура, - сказал он негромко, - я хотел бы с тобой поговорить.

- Сейчас, - сказала она невнятно, словно держит что-то в зубах. Какие-то судорожные движения; он слышал, как, ощупывая стену, она прошла в дальний угол - к воде.

- Который час? - спросила она. - Где ты? Я тебя не вижу.

- Уже за полдень, - ответил он. - Сейчас я зажгу огонь.

Робкий крохотный огонек обозначил себя, не осветив ничего, и все-таки чуточку легче, не этот могильный страх, словно все уже кончилось и надо только дождаться смерти.

- Я слушаю, - сказала она.

- Вам незачем идти в Илир. На перевал прошли два больших отряда.

- Они еще не могли взять Орринду!

- Они научились у вас, - ответил он сухо. - Крепость не убежит, а илирцы уйдут в горы, и война затянется на несколько лет.

- Дафенам незачем истреблять илирцев, - сказала она, сама не веря себе. - Илирцы сами всегда воевали с Орриндой.

- Илирцы происходят от Экипажа. Вы научили дафенов, - сказал он. Двести лет вы старались их истребить. Вы прогнали последних к пределам вашего Мира - в Мертвые горы - и думали, что они умрут. А они выжили и стали сильней вас. Если они сейчас вас не уничтожат, вы возродитесь - и уничтожите их.

- Ты считаешь, что они правы?

- Я не могу судить. Я другой.

- Мне безразлично, кто прав, - сказала она. - Ядовитые семена посеяли наши предки, а плоды отравили нас. Я должна это сделать, - сказала она. Найти безопасное место, где эти двое могли бы жить и растить детей.

- Чтобы все началось сначала?

- Я не знаю! - сказала она резко. - Пусть потомки решают за себя. Я хочу лишь спасти от беспамятства нашу историю и те крохи знаний, которые мы сохранили. Ортан, наши предки были почти всемогущи, а мы... мы даже не в силах справиться с дикарями!