Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

– Это как это?… – я была несколько сбита с толку.

– Например, зеркала в трюмо. Если почти сложить трюмо, чтоб его зеркала были под острым углом друг к другу. И чтоб видна была ты – и твои отражения. И отражения отражений. И все дальше и дальше. Бесконечные ряды «тебя», уходящие в необозримую даль. Вот самая близкая аналогия объемному «я», которое возникает между зеркалом-мозгом человеческого тела и зеркалом-мозгом тела спира. И главных тут нет. Оба мозга – второстепенные. Главным является огонек, который говорит: я – это я! И сам себя осознает. И сам в себе является бесконечностью, тем великим множеством отражений, которые преломляются в объеме «я».

– Ты что-нибудь понял? – повернулась я к Матвею, который слушал вроде бы очень внимательно.

– Да я в зеркалах не очень разбираюсь, – пожал тот плечами. – Не лыцарово это дело. Для того есть специальные зеркальщики. Были раньше. Сейчас я и не встречал ни одного. Перемерли наверно, когда в кручень карачунную попали.

– А ты?… – осторожно поинтересовался Олег. – Ты тоже совсем не поняла? Я так-таки и не смог толково объяснить?…

– Э-эх, – вздохнула я. – Твое домашнее образование – оно что-то покруче школьного выходит! Я понимаю, что ты мальчик умный, и вообще – князь… Но как это у все у тебя в голове умещается?

– Образование? Да, бабушка нанимала мне репетиторов из института. Я просил ее, когда приходящие учителя не могли объяснить заинтересовавшие меня вопросы… Но тут, наверно, и еще что-нибудь. Может быть, связанное с гривнами. Или мой друг-песок… – он резко оборвал себя, тряхнул челкой. – Короче, не знаю! Но чувствую, что некоторые вещи мне очень трудно объяснить другим людям. Мне они элементарно ясны, а скажу – и вокруг недоумение… Но неужели и ты, Елена, не поняла то, что я хотел объяснить сейчас?

Я пожала плечами:

– Может быть и поняла. А может быть и нет. Завтра узнаю. Мне надо с этими твоими объяснениями переспать. Глафира, наша математичка, всегда говорила: не получается задача? Бились-бились – и все равно не получается? Отложите тетрадку, ложитесь в кроватку, переспите с этой задачкой, а наутро она сама решится! Вот и я сейчас – пойду, пересплю с твоими рассуждениями…

Когда в твой чудесный сон врывается чужая мозолистая рука, это неприятно. Мне, по крайней мере, не понравилось. Но проснуться все-таки пришлось.

Матвей нависал надо мной – весь в радужной пене моей «опочивальни», даже его спир, тянущийся по шее над гривной и свисающий на грудь, казался забрызганным ее нежным сиянием.

– Княгиня, у кого-то болит! – сообщил Матвей напряженно.

– Что болит? У кого? – не могла я понять спросонья.

– Не знаю, – растерялся он. – Я чувствую – болит… У всех спросил – не болит. Может у вас?

– Нет, у меня тоже все в порядке. Да что случилось?

– Болит, ох болит… – Матвей потер грудь (спир не шевельнулся, продолжал себе тихонько попыхивать дымными переливами своей тушки). – Точно не у вас?

– Я бы от этом знала! – резонно заметила я, поднимаясь.

– Значит, у них… – вздохнул Матвей.

– У кого? Ты же, говоришь, у всех спрашивал.

– У двоих еще не спросил. У князя и у Семена. Нету их.

– Как – «нету»? А где они?

– Вышли куда-то…

Я вскочила:

– А ну, пошли искать! И остальных бери!

Впрочем, «остальные» – Дмитрич с Гаврилой – и так поджидали нас.

Серега растерянно улыбался – улыбка была отчетливо видна сквозь желтоватую вуаль спира, расположившегося на лице:

– Извини, сестричка, что разбудили, – начал Серега извиняющимся тоном, – но Матвей тут что-то такое буровит… Будто болит у кого…

– Олег? Где Олег? – заторопилась я.

– Меня ищут? – звонко спросил наш князь, появляясь в сумрачной катакомбе «спальни».

– Где у тебя болит? – накинулась я на него.

– Нигде, – удивился Олег.

– А Матвей утверждает, что болит!

– О, еще один подарок гривны, – хмыкнул Олег. И попросил Матвея. – Покажите-ка их!

Тот выставил кулаки под которыми посверкивали гривны.

– Похоже, вот эта работает, – сообщил Олег, указав на левую, после быстрого осмотра и прощупывания. – Ох, нелегко теперь вам придется. Если она обо всех болях в округе вам сообщать станет, то замучаетесь…

– Мне уже херовато, – процедил Матвей. – Семена найти надо… Только он остался!

– А вдруг он сам все-таки решил подобрать гривну себе? – предположила я. – А теперь она его душит…

Олег строго посмотрел на меня, потом резко повернулся и во всю мальчишескую прыть кинулся на склад гривен.