Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

Но толчея вокруг Олега мало-помалу начала упорядочиваться. Толпа спиров вроде как присмирела (хотя и не поредела). Они уже не мельтешили так, как раньше.

Но только я начала успокаиваться, как Олег затеял нечто вроде собачьих бегов.

Для начала он наклонился – не слишком грациозно, но я сделала поправку на местные атмосферные искажения. В наклоненном положении застыл на некоторое время. Я решила, что он что-то ищет на полу «псарни», а он оказывается занимался членовредительством. Натурально! Он отдирал от своей культяпистой ножонки огромный шмат кожи.

Я поразилась. Поначалу даже не самому факту членовредительства, сколько тому что скафандр (Скафандр! Наша самая лучшая защита!) позволил ему проникнуть сквозь себя.

Но стоило мне приглядеться, как обнаружилось, что хваленый олегов скафандр-то, оказывается, весь в дырках! В гигантских проплешинах, на которых никакого ртутного блеска и в помине нет! Такое рубище уже и скафандром-то назвать язык не поворачивается…

Именно из такой прорехи Олег и выдрал кусок себя. Размахнулся и зашвырнул в невообразимую даль (благо ручищи у него для этого были как раз подходящие).

Значительная часть спиров, радостно вибрируя своими туманными струями, сорвалась с места и кинулась в указанном направлении.

Перед оставшейся группкой из трех-четырех спиров Олег продолжил свое размахивние руками. Гладит он их таким образом, что ли?

– Олег… – промямлила я. И замолчала. Слишком много вопросов сразу – не знаешь с какого и начать.

– А? – он обернулся. И еще одним вопросом стало больше.

– Берегись! – заверещала я, бросаясь к нему. – Тебе в спину спир вцепился! Сейчас грызанет!

– Где? – Олег крутанулся волчком, пытаясь заглянуть за собственное плечо.

– Да вот же! – ткнула я пальцем.

– А, это… Да это же мой собственный! Фу, ты меня напугала… Я думал, и правда, кинулся кто-то – хотя и не должен бы…

– Но он же тебя ест!… – в ужасе ахнула я.

Спир, названный Олегом «моим собственным», с деловитостью гусеницы ползал по карикатурному человеческому тельцу, замирая над скафандровыми проплешинами. И проплешины под ним начинали резко сокращаться. Они как бы смыкались, прореха уменьшалась. Этот процесс был неплохо виден сквозь полупрозрачную тушу спира.

Слизывает он их, что ли? Впрочем, не до полного исчезновения. Когда дырочка в ртутном блеске скафандра становилась совсем крохотной, спир прекращал ею заниматься и полз дальше – до следующей.

– Конечно ест! – согласился Олег. – Надо же ему чем-то питаться?

– Олег… – жалобно начала я.

– Ох, извини, пожалуйста, – прервал он, вглядываясь в даль. – Тут кажется сам Старик пожаловал!

Я посмотрела туда же.

На горизонте показался очередной спир. Большой – покрупнее остальных. Важный. Двигался он неторопливо. Медленно раскачивался из стороны в сторону. И остальные спиры торопливо отступали, освобождая ему дорогу.

А у Олега, кажется, случился приступ необъяснимой радости. Он вдруг так воодушевился, что принялся уже не только руками махать, но и кланяться, приседать – чуть ли не в пляс пустился на своих кургузых костыликах!

И пошел, приплясывая, навстречу толстому спиру.

А вот его «собственный» спир, по-прежнему висящий на нем ленивой гусеницей, кажется предстоящей встрече вовсе не обрадовался. Наоборот, он как-то подобрался при приближении толстяка. Напряженно завис позади Олега, обволакивая его голову и спину мутным маревом. И демонстрируя всем своим видом, что не одобряет подобных знакомств.

Впрочем, Олегу было, кажется, до лампочки мнение собственного спира. Он приблизился к громадине «Старика» почти вплотную и принялся жестикулировать еще более энергично.

Потом замер, прислушиваясь. А прислушиваться было к чему.

«Старик» ответно завыл и пошел крупными волнами. Забурлил пузырями, постепенно утоньшаясь, вытягиваясь вверх. Поднялся, навис над Олегом подобием смерчика – широкого сверху и узкого внизу. И внезапно обрушился, пытаясь накрыть человека своей смерчевой горловиной.

Я ахнула. Или взвизгнула. Или только рот раскрыла в беззвучном крике, пытаясь предупредить одиноко стоящего Олега о смертельной опасности…

Но тут себя во всей красе проявил олегов спир. Издав короткое вяканье-мяуканье, он стремительным рывком выплеснулся вверх, навстречу падающей массе «Старика». Стрелой – тонкой, жалящей. И тут же распахнулся, раскрылся над олеговой головой широким зонтиком. Одновременно и защищая, и нападая – протыкая обидчика острым шпилем, торчащим посреди купола.