Валентин Шатилов - Сын убийцы миров

– Да Матвей его про Серафима пока и не спрашивал… А что этот Серафим?

– Ну как же! Он ведь тоже участвовал! Получается, что и он влюблен в меня так же страстно, если готов вас всех поубивать? Надо же, какую страсть я возбуждаю у всех присутствующих!

– Хм… – невесело усмехнулся Олег. – Глупо получается. Что-то не проходит борискина версия покушения… Любовь-любовью, а чего ради Серафиму-то ввязываться в эту авантюру? Тоже мне, помощник влюбленного юноши нашелся. Фигаро там, Фигаро тут…

– Вот и я о том же. Понимаешь, к чему клоню?

– То есть… Ты намекаешь, что главная фигура в покушении – вовсе не Бориска с его страстями, а неприметный Серафим Смоляный?

Я ни на что такое не намекала, но на всякий случай сказала:

– Угу.

– И еще странный визит Бориса в эту глухомань… Насколько я понял, Лексеич не слишком большой любитель путешествий. Это ведь не наш Гаврила-топотун… Так, так!… Ай, какая ты молодец, Елена! Просекла самую суть!

Я скромно промолчала, теряясь в догадках относительно просеченной сути.

– Ну конечно! – Олег, в полном восхищении от моей прозорливости, хлопнул себя по бокам. – Как, однако, все ловко складывается: с одной стороны – странное желание Смоляного укокошить нас всех, несмотря на то что мы ему ничего, вроде, не сделали, с другой – указание Аркадия Викторовича на эту бухточку, как на хранилище запасного компьютерного блока… Разумеется! Все дело именно в компьютере! Этот Смоляный нашел компьютер до нас! А услышав рассказ Бориски, решил ни в коем случае не допустить князей-разрушителей до своей святыни! Как просто объясняется это покушение…

– Ты еще послушай Степаниду, жену этого Серафима, – подсказала я. – Она ведь следила за муженьком. И видела место в бухте, куда он спускался, когда направлялся к своей, как ты говоришь, святыне.

– Обязательно послушаю! – воодушевился Олег. – А пока надо сказать Матвею – пусть прекращает свой садизм. Хватит тешить низменные инстинкты!

Утро следующего дня началось с погребального костра, на который возложили тело бывшего лыцара Семена Бренькова.

Пламя полыхнуло по сухим сосновым ветвям горячо и яростно. Загудело, затрещало, охватывая покойника. Я отвернулась.

Потом, после окончания печальной церемонии, Степанида послушно забралась на гребешок крыши избушки и показала сначала Олегу, а после него Матвею место, где ее исчезнувший супруг спускался в глубины Окиян-Моря. Оставалось только попробовать пройти тем же путем – если только олегова логика верна.

Я заглянула в избушку к Бориске, продолжавшему прикидываться неудачливым ухажером. Он лежал все на той же лавке. Кровь его замыли, но перевернуться на спину он не мог и его голый исполосованный торс выглядел удручающе. А поднятый на меня взгляд был мутен и полубессмысленен.

В порыве жалости я попросила наших лыцаров:

– Гаврила, Аркадий Викторович, вы возьмите, пожалуйста, лавку с Бориской, вынесите ее на песок пустохляби. Пусть его скафандром накроет – может быть раны скорее заживут?

Гаврила глянул на меня неодобрительно:

– Для друзей-то это средство верное, княгиня. Гривенная защита раненному лыцару завсегда помогала. Но ворогов зачем лечить? Этот пес смердящий нашего Семена стрелой проткнул, а мы его спасть будем?

– Суров ты Гаврила не в меру, – неожиданно поддержал меня Клементий. – Божеские заповеди забываешь. А сказано ведь: возлюби врага своего! Княгиня воистину по-христиански поступает, человеколюбиво! Правда ведь, князь?

– Если ему это поможет подлечиться, – пожал плечами Олег, – почему б и не отнести Бориску за границу потайки…

Таким образом вопрос был решен в пользу лечебных мероприятий, и лавка выставлена на песок. Скафандр привычно покрыл тело Бориски ртутно-черной пленкой. Это произошло может быть и не совсем безболезненно. Искалеченный лыцар дернулся поначалу, но потом затих, обмяк. Только спир все продолжал свое деловитое перемещение по вытянувшей человеческой фигуре.

– А долго в таких случаях лежать нужно? – спросила я, обращаясь ко всем сразу.

Ответил Матвей. Он глянул на меня исподлобья, явно не одобряя слишком больших размеров княжеского милосердия.

– Не заботьтесь о нем, княгиня. Оклемается – сам встанет.

– Вы все-таки приглядите за лыцаром Борисом, – наказала я Степаниде. – Как встанет да вернется в потайку – покормите, отдохнуть уложите…

– Сделаем, княгиня, все сделаем! – низко кланяясь заверила Степанида. – Не извольте беспокоиться, будет так, как угодно вашей милости!…