Татьяна Гнедина - Беглец с чужим временем

— Неплохой трюк? — спросил он.

Потом Трассен долго не видел Веске. И вот однажды рядом с ним на улице затормозила блестящая черная машина. За рулем сидел эсэсовец, а рядом с ним — Веске. Тогда Трассен догадался, где Веске работает. В гестапо.

— Прозит, — сказал Веске и поднял бокал.

— Прозит, — ответил Трассен.

— Так как же вам понравилась сегодняшняя сказочка? Она забавна. Человек движется со скоростью, близкой к скорости света, и его часы замедляют ход. Вы не согласны, Трассен?

— Я не занимаюсь теорией относительности.

— Но ведь вам, кажется, поручили написать об этой теории заключение для профессора Зауэра? — Веске выдержал эффектную паузу. — Скучный человек профессор Зауэр! — воскликнул он. Меня совершенно не интересует его точка зрения! Меня интересует только ваше мнение, господин Трассен!

Трассен налил себе еще вина. Он чувствовал, как его загоняют в какой-то тупик, из которого он вряд ли выберется.

— Так как же вы относитесь к эйнштейновской теории?

— Я пишу об этой теории заключение по заданию профессора Зауэра. — Трассен резко передвинул бокал.

На белой скатерти расплылось красное винное пятно.

— Похоже на кровь, — сказал Трассен.

— Отличное вестфальское вино! — сухо возразил Веске. Право, можно подумать, что вы всерьез размышляете над своим официальным заключением о теории относительности. Послушайте, хотите, я вам его продиктую? — Веске потянулся за бумажной салфеткой. — Ведь говорят, что Эйнштейн однажды уложил всю свою теорию на четвертушке бумаги!

Трассеном овладело бешенство.

— Что вам от меня надо? Смысл теории относительности?

— Да, — спокойно ответил Веске. — Нам необходимо в кратчайший срок получить абсолютно проверенную и секретную информацию о реальных возможностях эйнштейновской теории. Нам надо знать: проводились ли какие-нибудь опыты, подтверждающие теорию относительности? При каких именно условиях явления, предсказанные Эйнштейном, можно было бы легко наблюдать?

Веске выжидающе замолчал.

— Эффекты теории относительности можно было бы легко наблюдать, — медленно сказал Трассен, — если бы... — Он расправил бумажную салфетку и начал на ней, писать.

Веске кивнул официанту, и тот подкатил к столику тележку с винами.

— Пожалуй, вот эту, — Веске внимательно осмотрел этикетку и поставил бутылку на стол. — Говорят, что теория относительности возникла только из-за того, что не удался опыт какого-то Майкельсона?

— Не удался, — Трассен продолжал писать на салфетке.

— Так. А почему он не удался?

Трассен писал.

— Я спрашиваю вас, Трассен, почему не удался опыт Майкельсона?

Трассен отложил исписанную салфетку и, положив перед собой коробку сигарет, стал писать на ней какие-то формулы.

— Он не может получиться, господин Веске. Это невозможно.

— Невозможно? — Веске налил вино в бокалы. — А кто он по национальности, этот Майкельсон?

— Поляк. Работал в Америке.

— А немецкие ученые не пытались повторить этот опыт?

— Пытались.

— Ведь это поразительно! — снова воскликнул Веске с фальшивым пафосом. — Только от того, что провалился один-единственный опыт, рождается теория, которую никому не удается подтвердить ни одним наглядным наблюдением. Рождается теория, которая противоречит опыту здравого человеческого рассудка!

Трассен поднял голову и посмотрел Веске в лицо.

— Теорию относительности можно было бы проверить на опыте, — сказал он, — если бы скорость света была не так велика. Если бы она была, скажем, не триста тысяч километров в секунду, а двадцать-тридцать километров в час...

— Скорость машины на берлинской улице в часы «пик»? Шутить изволите, господин Трассен?

— И тогда скорости, с которыми мы встречаемся в нашей обычной жизни, оказались бы близки к скорости света, — невозмутимо закончил Трассен.

— Но ведь это невозможно?

— Невозможно.

— Господин Трассен, советую оставить эти шуточки.

— Я не шучу.

— Тогда вы пьяны.

— Я выйду, — сказал Трассен, вставая. — Мне надо освежиться.

— Пожалуйста, господин Трассен, — любезно разрешил Веске. — Возвращайтесь побыстрее. Мне не терпится узнать подробнее, как это один провалившийся опыт разрушил всю нашу почтенную науку.

Трассен вышел в холл. Вынув из кармана коробку сигарет, он сел на диван и задумался.

Веске, конечно, вовсе не интересуют истинные причины неудачи опыта Майкельсона. Руководителей Третьего рейха интересует секретная информация о теории относительности.