Вадим Громов - Пешки Сдвига

Лихо всё-таки встала на одно колено, сжимая кулаки, понимая, что Шатун продержится ещё минуту, в лучшем случае - две: а потом их сомнут. Разорвут, растопчут, превратят в ничто... Если же Книжник всё-таки добрался до точки...

Мир вокруг вздохнул .

Это было что-то непонятное, не поддающееся точному описанию. Какой-то повсеместный, чётко улавливаемый, хорошо слышимый звук: но у Лихо, это почему-то вызвало ассоциации именно со вздохом. Спасительным. Таким - какой бывает, когда всплываешь на поверхность на последних крохах кислорода, сгорающих в разрывающихся лёгких. Вздох .

Шатун ещё лютовал, продолжая готовить эту безумную "солянку по-мутантски", ещё кто-то лез, напирал через невысокую баррикаду из изрубленных, распотрошённых тушек угомонённого зверья. А потом - натиск прекратился. В котлован больше никто не спрыгивал.

Громила замер на месте, покачиваясь от усталости, руки бессильно висели вдоль туловища. Прошло с полминуты. Никто не возвращался, чтобы нападать снова.

- Всё, что ли... - Шатун встал на колени, и, не убирая клинков - воткнул правый в землю, начиная освобождать предплечья. - Добрался, книголюб. Белобрысая, ты как?

- Обалденно. - Лихо показала ему большой палец. - Чувствую себя заново родившейся. Сходи, поищи там нашего спасителя, если силы остались. Надеюсь, он...

Она не договорила, замкнулась, словно боясь, что сказанное ею сейчас - будет неправдой. Или - правдой. Смотря, что и как - сказать.

- Сейчас. - Громила целиком снял "Карающие Длани" с рук. - Сил нет, ебулдыцкий шапокляк... Но идти надо. Куда мы, без нашего зануды, в самом-то деле. Как подумаю, сколько мы ему теперь должны будем; ой, ё...

Он выбрал местечко, где можно было поставить ногу, зацепиться за что-нибудь: и, всё-таки сорвавшись пару раз, вскарабкался наверх. Осторожно потрогал разбитую сторону головы и, грузно ступая - направился в сторону памятника.

Книжник лежал в нескольких шагах от памятника, неподвижно, не моргая - глядя в небо. Лезвие "потрошителя" в его руке, было обломано наполовину.

- Живой? - Громила всмотрелся в очкарика, почти сразу уловив признаки жизни. Дошёл до памятника и сел, вытянув ноги: опёршись спиной на остатки пьедестала. - Если - да, то ненадолго. Лихо тебя на ноль помножит, когда увидит, что ты её - без верного кладенца оставил...

- Давай перемотаем обратно. - Сказал Книжник. - Я-то думал - полежу спокойно, расслаблюсь. А пришёл Шатун, и всё заштамповал. Как будто из Мутантограда, и не выезжали. Молчал бы лучше.

- Извини. Это я от радости. Идти можешь?

- Вот чего не могу, того не могу. Да не делай озадаченного лица - всё цело, просто полный упадок сил. Хорошая штука, этот "озверин", только уж больно отходняк глобальный.

- Ну, уж точно не хуже, чем если первач Андреича - вяленой кляксой закусывать... - Громила обессилено улыбнулся. - Помнишь, Фантом один раз нарезался, вдрабадан? Я ещё его, от тебя оттаскивал: ну, когда его вконец переклинило... А, чего я спрашиваю-то? - чтобы ты, и - не помнил?

- Не помню. - Книжник растерянно поморгал, на его лице проявился нешуточный мыслительный процесс. - Честно, не помню ни хрена... Как с вами "У памятника" пил - всплывает, несмотря на то, что нарезался в зюзю. А это - даже ни эпизода.

- Может, ты мне горбатого лепишь? - Шатун с подозрением посмотрел на очкарика. - Я - не Лихо, проверить не могу. Или ты хочешь сказать, что все наши подарки Сдвига - того, тю-тю? Я бы на себе проверил, да лишний раз - даже пёрнуть сил не осталось, не то - что стометровку бежать...

- Не исключено.

- Пойдём, белобрысая тебе контрольный тест сделает. Точно идти не можешь?

- Летать могу. - Меланхолично огрызнулся Книжник. - Идти - нет.

- Ладно, не бухти. Донесу.

"Горыныч" стоял на том же месте, где и должен был находиться. От дезертировавшего селенгинца, остались лишь обрывки одежды, пропитанные кровью: валяющиеся неподалёку от внедорожника.

- А это помнишь? - Снова спросила блондинка, невинно глядя на Книжника. - Когда Андреич тебя первый раз к нам привёл? У тебя ещё такой вид был, что не сразу и не разберёшь, кого ты больше опасаешься - меня, или Шатуна.

- Помню. - Очкарик отвернулся от неё, лёжа на одном плече громилы. На другом - лежала Лихо.

- Да вроде всё в штатном режиме... - Лихо пожевала губами. - Книжник, а ты меня любишь?

- Нет. - Не поворачиваясь, отрезал книгочей.

- Всё в порядке. - Блондинка утвердительно похлопала Шатуна по бицепсу. - Ничего никуда не делось. Это видать, у нашего спасителя Вселенной, от "озверина" накладка произошла. Может и, восстановятся прежние данные. А может - ничего подобного.