Святослав Логинов - Филолог

«Ого! Ого-го! Во, как! Ух, ты!» — в такт немудрящему ликованию могучего дурачка приступили к труду сонмы рабов и работников. Сгребали водоросли, копали землю, укладывали кирпичи, добывали в древних развалинах металл, перековывая обломки таинственных машин на простые инструменты. Каждый делал то, чему обучен, но всех подгонял и вдохновлял дурачок, бесцельно таскавший камни. «Ого! Ого-го! Ух, ты!» — ритм радостного труда не позволял снизить темп, остановиться, устроить перекур. «Ого! Ого-го!» — лучше предОхнуть, чем передохнУть! А перекур — потом, когда будет перетаскана строго отмеренная доза камней.

Перекур — слово не такое простое, как может показаться. Слитный предлог «пере» имеет немало значений. «Образование предложных слов с предлогом пере, так обширно, — сообщает Владимир Даль, — что полноты их нельзя требовать даже от словаря, но они большей частию понятны по себе». Значит, изволь понимать по себе. Вот слово «перекус» — небольшая еда, закуска, перехватка. Аналогично и перекур — краткий отдых для восстановления сил, но отдых не простой, а в особом помещении, где в курильницах тлеют благовония, позволяющие усталому человеку быстрее прийти в норму. Своеобразная форма аромотерапии. Обычай этот ушёл в прошлое, но прежде он существовал, и язык об этом помнит.

«Ого! Ого-го!»

Двое качков отправились на специальную площадку и приступили к тренировке.

— Оп-оп! Ха! — доносилось оттуда.

Без этих условных бойцов солдаты-попрыгунчики утратили бы половину своей бодрости, а на одной свирепости, как известно, далеко не упрыгаешь.

Как известно — не просто извлечение из вести, но знание несомненное, твёрдое, произвесткованное. Каламбуры тоже не говорятся просто так, но содержат скрытый смысл.

Ещё один мОлодец — Оп-оп! — бодро рысил по берегу, и в такт ему — Оп-оп! — поспешали хромые и усталые, но бегущие по разным надобностям. Какое может быть плоскостопие, откуда мозоли, если чистый побегун получает истинное удовольствие от беготни? И люди мчались, не замечая одышки и колотья в боку.

— Оп-оп! Во, кайф!

Общество жило, трудилось и наслаждалось счастьем.

Насытившийся жрец совершал променад вдоль бережка, безо всяких оп-оп, чтобы не растрясти животик и не нарушить пищеварения. Скоро обед, и к этому времени надо нагулять аппетит. К тому же, на нём не только функция поглощения, но и противоположная тоже. Если не он, то кто будет громко, на всю страну петь по утрам в клозете?

О, кайф!

Лишь четыре человека, двое мужчин и две женщины не занимались ничем осознанным. Дамы перещебетывались на птичьем языке, состоящим из хихиканья, междометий и нескольких английских изражений: гламур, шик (или шит? — Верис не разобрал), чао бамбино и, почему-то, козёл.

Двое мужчин сначала лениво переваривали пищу, потом поднялись и удалились на спортивную площадку, где принялись безо всякого азарта качать мышцы. При этом они ничего никому не транслировали, а довольно уныло выполняли свой долг, чтобы в нужную минуту быть в форме.

Общественные функции этой четвёрки тоже были вполне понятны, ночью Верис с трудом отбоярился от их могучих флюидов. Волна страсти была так сильна, что хочешь — не хочешь, а захочешь. Недаром подобное чувство называется похотью.

Единственное, что по началу вызвало недоумение: зачем нужны две похотливые пары? — но стоило осторожненько, чуть заметно коснуться зачатков разума в головах четвёрки, как всё стало на свои места. Двое из четверых были просто секс-функциями, лишёнными не только интеллекта, но и ментальных способностей. Молоденькая девица, с кукольным личиком и ногами, которым позавидовала бы Ружеточка, даже не почувствовала, что Верис роется в её прозрачных мозгах. Зато вторая, подувядшая и пообвисшая, сразу заметила интерес, который Верис проявил к её особе. Она одарила Вериса долгим взглядом и отчётливо произнесла:

— Пуся!

Верис в смятении ретировался.

У мужчин наблюдалась та же картина. Оба были самцами, но разного толка. Самец — значит, самый, но самость может проявляться в различных областях. Один, как заводной, целую ночь ублажал поблекшую диву, которая транслировала серию своих оргазмов всем женщинам округи. Второй сам наслаждался лакомой плотью юной дуры, передавая ощущения рабам, работникам и воинам, вне зависимости от того, спят ли они со своими женщинами или в целомудренном одиночестве.

Разумеется, ни о какой душевной близости речи не шло, на подобные изыски индукционная телепатия не способна.