Святослав Логинов - Филолог

— Неужели любовь — это когда можно спать с любым? — медленно спросил Верис.

— Я же не с любым, — удивляясь самой себе, принялась оправдываться Линда. — Томик, знаешь, какой законный парень!

Закон — то, что находится за коном, то есть, за пределом. Законность — синоним слову беспредел.

— Догадываюсь, — кивнул Верис.

— И что ты тогда дуешься, словно мышь на крупу?

— Я не дуюсь, — сказал Верис. — Я просто так не могу.

— Ахти, какие мы нежные! Погоди, лет за триста так друг другу успеем надоесть, упрашивать будешь, чтобы я кого-нибудь нашла.

Надоесть — императив «надо» и глагол «быть» в настоящем времени. Надо-есть А если в настоящем времени — «нет», то и надоесть не получится.

— Не буду упрашивать, — сказал Верис.

— Вот и ладушки. Пошли, нечего тут сидеть.

— Тебе сколько лет? — неожиданно спросил Верис.

— Двадцать восемь. Тоже, как видишь, немного. Но что будет через триста лет, всё равно знаю. А вот Томику — больше восьмисот. Критический возраст, между прочим. У многих интерес к жизни пропадает, никакая игра уже не радует, сидят на песочке, вот, вроде как ты, и носом сопят. Сами уже ничегошеньки придумать не могут, в лучшем случае, ждут, когда я или ты им новую игрушку подкинут. Знаешь, сколько их, отупелых? Так что тебя я в покое не оставлю. Рано расселся.

Расселся — сел широко, заняв слишком много места, или, заняв место, на которое претендуют другие. Как ни крути, сказано не о нём.

— Я не расселся. Я компактно сижу и никому не мешаю.

— Мне ты мешаешь! Усёк? Ещё не хватало, чтобы меня из-за тебя совесть мучила! Сейчас встанешь и, как миленький, начнёшь радоваться жизни.

Верис представил, как совесть хватает Линду и принимается её мучить, то есть, — размалывать в муку, мять и давить. Ему вовсе не хотелось, чтобы Линду давили, мяли и размалывали, но и радоваться жизни не получалось. Поэтому Верис спросил:

— Почему ты считаешь, что человек непременно должен веселиться?

— Кому, на фиг, нужна игра, если от неё одна скука?

— Ещё можно делом заняться.

Занять себя, чтобы избежать скуки. Скука явилась, а я — занят, я бегаю по делам.

— Каким ещё делом? Какое дело может быть у человека в наше время?

— Я, например, филологией занимаюсь.

— Тоже мне, дело. Другие побрякушки на тот же колпак. Ты не думай, я ведь тоже кой-чему училась и знаю, что говорю.

Ведь — ведать, знать. Линда, ведь, училась и теперь ведает, что говорит. Верис не слишком вслушивался, но заранее был согласен, доверяя Линдиному ведению. Вот только изменит ли оно хоть что-то?

— Прежде люди вынуждены были заниматься делами, например, добывать пищу, чтобы не умереть с голоду. Нынче голодают только гурманы, чтобы получить больше наслаждения от особо изысканных кушаний, а тогда голодали многие, просто потому, что еды на всех не хватало.

Верис представил, как люди хватают еду, а некоторые не успевают ухватить и идут изыскивать особые кушанья. А, изыскав, поедают с урчанием: «Урм! Урм!» И отсюда рождается звукоподражательное слово «гурман» — человек, которому не хватает обычной еды.

— Между прочим, умереть с голоду — вовсе не фигура речи, люди действительно были смертными и, прожив некоторое время, старились и умирали от какой-нибудь ничтожной причины

По инерции Верис ещё воображал фигуру речи: когда некто произносит речь, но слов в ней нет, и вместо смысла слушатель видит фигу. Затем сознания достигла вторая часть фразы.

— Погоди, — сказал Верис, — но ведь ген старости так легко убирается в пренатальный период. Когда человек уже родился и осознал себя, генные модификации недопустимы, но в пренатальный-то период!..

— Не знаю. Может быть, они просто не умели исправлять собственный генофонд. Они очень многого не умели, и в мире не было ничего, что могло бы их научить. Учиться приходилось самому, без помощи программы, и это тоже было делом. Это сейчас мы учимся играючи, а прежде обучающих программ не было, до всего изволь доходить своей головой. Люди не владели телекинезом и не умели пробивать внепространственные туннели, а, значит, в бесконечной вселенной им не хватало места. И, конечно же, им не хватало энергии и, вообще, всего на свете. Добывать жизненно-необходимые ресурсы и значило — заниматься делом. А то, чем занимаемся мы — игра, отдых, развлечение и просто маета. Ещё было искусство — созидание лишнего при острой нехватке необходимого. Изо всех дел именно искусство продержалось дольше других, но, в конце концов, изныло и оно. То, что даётся слишком легко — никому не нужно. То же самое — и любовь. Ты лучше меня знаешь, с какими словами она в родстве, но прежде любовь была наиважнейшим делом, а теперь это игра. Смешно сказать, но сексуальные отношения требовались не для удовольствия, а для продолжения рода. Других способов заводить детей люди просто не знали А без потомков они обойтись не могли, ведь люди были смертны, и если бы не появление новых детей, человечество очень скоро вымерло бы. Ты представить не можешь, что значит, быть смертным