Андрей Завадский - Утро псового лая

– Возможно, – спокойно, словно ничего не происходило, кивнул Максим. – Но я также могу сказать, какие именно суммы были перечислены на личные счета тех самых чиновников из счетной палаты, прокуратуры и прочих служб, занимавшихся проверкой ваших финансов. Более того, я могу с уверенностью сказать, как именно каждый из этих людей распорядился презентованными ему круглыми суммами. Кто-то построил себе шикарную дачу, адреса у меня есть, кто-то вдруг стал акционером какого-либо крупного концерна, некоторые внезапно изыскали средства, чтобы послать своих детей учиться в лучшие университеты Европы. И я смогу предоставить доказательства своих слов, не сомневайтесь в этом. Платежные документы, видеозаписи – все это ляжет на ваши столы, если вам будет недостаточно моих слов. И еще кое-что, господа, – озвученный мною эпизод вовсе не единственный в прошлом вашей фирмы, хотя и наиболее заметный.

– Фарс, – сквозь зубы процедил Вахтанг Кабалия, но Громов видел, что тот отлично понял все, о чем только что сказал Максим. Понял, и испугался. – Почему вы не воспользовались этой информацией сразу же, по горячим следам, если вам что-то известно? Зачем было нужно тянуть несколько лет? – Финансовый директор "Нефтьпрома" усмехнулся: – Вы хотите нас запугать, как пацанов, но вы ошибаетесь, если думаете, что на нас подействуют такие дурацкие фокусы. Не на тех нарвались, господин Громов!

– Вы забыли, уважаемый Вахтанг Шотович, что у власти тогда стояли иные люди, и это их нужно спрашивать, почему они медлили. – Максим легко поднялся из-за стола, аккуратно сложив в кожаную папку принесенные с собой документы. – Итак, господа, не смею больше отнимать ваше время, и надеюсь, что к следующей встрече вы будете готовы принять верное решение. Всего доброго, до свидания, – с этими словами он покинул комнату переговоров, не дав своим собеседникам произнести ни слова.

В течение нескольких минут после того, как Громов покинул совещание, царила тишина. Все присутствующие находились под впечатлением от происходящего, пытаясь осмыслить все, сказанное гостем.

– Да что он себе позволяет, – наконец произнес, нарушив затянувшееся молчание, Кабалия. – Кто он вообще такой, этот мальчишка? Как он смеет разговаривать с нами в таком тоне? Стращает нас своими байками, ублюдок! Явился с пустыми руками, и думает, что мы испугаемся его гонора, щенок!

Громов, которому было чуть меньше сорока лет, едва ли подходил под определение, данное ему финансовым директором корпорации, который сам недавно отметил свое пятидесятилетие. Но Кабалия имел в виду вовсе не возраст, называя Максима мальчишкой, он подразумевал разницу в их способностях, разницу в доставшейся им власти.

– Громов, конечно, никто, – невесело усмехнулся Берквадзе, нервно дергая узел галстука и пытаясь его расслабить. Он резким движением плеснул себе воды в стакан, расплескав половину бутылки, залпом выпил ее, и только потом продолжил: – Сам по себе он лишь мелкий чиновник, исполнитель, почти ничего не способный предпринять против нас, но вы должны понять, кто стоит за его спиной.

– Захаров? – предположил Ефим Хайтман, юрисконсульт "Нефтьпрома", прежде не проронивший ни слова, но отлично запомнивший все, что здесь произошло, и уже успевший сделать некоторые выводы. – Или вы имеете в виду Швецова?

– Второе, – коротко бросил Берквадзе. – Захаров – только подставное лицо, почти ничем не отличающееся от Громова. Вы знаете, чьи распоряжения он выполняет. Нет, глава "Росэнергии" сам по себе для нас также не опасен. Но он предан президенту, как цепной пес, и будет действовать точно так, как тот решит.

– Да, у нас могут быть серьезные проблемы, – заметил Кабалия. – Захаров – приятель Швецова, они знакомы еще со времен Афганистана, и этот человек служит не за деньги, а за совесть. Он будет четко выполнять все, что прикажет президент.

– Проклятый полкан, – прошипел Хайтман. – Каким ветром его занесло на такие высоты, этого вояку? Сидел бы сейчас на пенсии, охранял бы платные автостоянки, как все эти чертовы ветераны, так нет, теперь он ставит нам палки в колеса. Возомнил о себе невесть что, ублюдок!

Ефим Хайтман мог не сдерживаться в выражениях, поскольку был уверен, что именно здесь и сейчас его слышат только присутствующие в этом помещении люди, в отличие от иных случаев, когда все переговоры от первого до последнего слова тщательно фиксировались сложнейшей аппаратурой.

– Довольно эмоций, мой друг, – Кабалия успокаивающе коснулся плеча Хайтмана, но тот лишь нервно сбросил его руку. – Нам сейчас стоит решить, насколько реальна озвученная Громовым угроза. Действительно ли он располагает неопровержимыми фактами, или это блеф?